Грибная история - Надежда Храмушина
— Знаю я молитвы. Сама почищу.
— У меня нет Богоявленской, а святая вода есть. Осталось в бутылочке немного. Я её по утрам пью.
Мы с Анфисой остановились. Баба Тоня продолжала:
— Любая святая вода подойдёт, я вам отолью. — Она повернулась к нам — Что задумались? Или вам для другого чего надо?
— Так нам надо именно ту воду, которую в Крещенье берут.
— Рассказывай, давай. Для чего вам она? Говори, как есть.
— Мы хотели тут в лесу одну тварь уничтожить. Ты, наверное, слышала про то, что в лесу разные голоса раздаются, что грибники плутают, а иногда люди там пропадают?
— Ты про Веркину бабку? Клавдию? Да, знамо дело, про неё. — Баба Тоня кивнула нам, чтобы мы шли за ней в дом — Я никогда не верила, что Клавдия была колдуньей. Ну да, в лес она всегда одна бегала, золу на дорогу сыпала, шишки там замысловато раскладывала, но зла она в деревню не приносила. И мать её, Анна, та ещё и лечить могла, и иногда прямо угадывала в точку, что дальше будет. Когда Клавдия пропала, мне мамка, она ещё тогда жива была, сказала, что зря ищут, не вернётся она в деревню. И рассказала мне, что помнит, как бабушка Клавдии, Авдотья, тоже однажды ушла в лес и больше не вернулась. И после этого в лесу долго спокойно было, никто не пропадал, никто не плутал.
Баба Тоня посадила нас за стол, хоть мы и отказывались, захлопотала возле плиты, принесла творожный пирог, разлила по чашкам чай.
— Что я про это знаю. Бабка у Клавдии работала в поле, капусту колхоз тогда высаживал, все поля были вокруг под капустой. А время голодное было, после революции как раз. Картошки посадочной не было, вымерзла она за зиму, из-за этого председателя под суд отдали. Поэтому и высадили одну капусту. Так я про что? А! Так вот. Авдотья поскользнулась на листке, да неудачно упала, через кочан, и ногу сломала. Домой её на телеге отправили, туго перебинтовали, лекарств никаких не было, так она от боли в голос кричала. Скотины мало было тогда во дворах, всю сдавали, да сами украдкой ели, но куры в каждом дворе были. Жила она одна в ту пору, у неё сын старший после фронта в городе остался, и дочь Анна тогда тоже в городе на завод устроилась работать. Вот Авдотья и попросила соседку свою, Стёпину бабку, чтобы она кур кормила. Соседка по утрам да вечерам ходила кормить куриц, да и Авдотье похлёбку приносила. А тут днём к ней решила неожиданно заскочить. А та уже в сенях стоит, одетая, со своей ногой перемотанной, в руке бадог держит, опирается на него. Соседка её спрашивает, куда она отправилась, на улице скользко, первые заморозки уже ударили. А та ей со слезами на глазах, не могу, говорит, надо мне в лес, хоть ползком, да надо. Иначе худу быть. Соседка думает, ну всё, чокнулась Авдотья, чуть ли не силой её начала обратно в дом тащить, и тут у Авдотьи из кармана флакончик выпал, и разлился на деревянном полу. А там кровь. Авдотья рухнула рядом с кровью разлитой и запричитала, видать совсем припёрло её. Сказала, что если она не будет кровью поливать место одно, так из него всякая нечисть поползёт, которая оголодала за много лет, не спастись людям от неё. Не знаю уж как, но соседка поверила ей. Авдотья снова нацедила кровь свою во флакончик, что-то пошептала над ней, и соседка помогла ей до леса дойти. Вот так. Хоть бабка Стёпина и дала верное слово, что никому никогда не расскажет про то, да проговорилась, когда Авдотья ушла в лес и пропала. Она сказала, что нечисть вырвалась из своей тюрьмы и расправилась с Авдотьей, как до этого утащила Симу Шубину. Ей, конечно, никто не поверил. А мамка моя поверила. И я верю. Мамка моя сказала, что Авдотья пропала через три дня после того, как пропала в лесу Сима Шубина. Симу, кстати, тоже не нашли.
— Да, бабушка Клавдия тоже пропала в лесу. Вернее не пропала, а сама добровольно осталась эту нечисть сторожить. — Анфиса согласно кивнула.
— Так вам зачем вода святая? Вроде в бутыльке против нечисти кровь была? Или что?
— Скоро время подойдёт, а может уже подошло, и тёти Верин черёд придёт сторожить. А нам один умный человек подсказал, как можно совсем убить ту тварь. Вот мы сегодня и хотели всё это сделать.
— Святой водой? Ну да, она большую силу имеет, особенно крещенская. Но у меня такой нет, и ни у кого в деревне такой нет. Это я вам точно говорю. Зимой у нас отсюда трудно выбраться, и на крещенье мы в церковь не ездим, только летом на троицу, да на покрова пресвятой богородицы. И то, если кто нас повезёт. Вам, девоньки, самим надо в церковь съездить, да у батюшки попросить.
Мы вышли из дома, и я снова набрала Сакатова. Одна надежда на него осталась. За нами следом вышла и баба Тоня.
— Не расстраивайся, Ольга, — сказал Сакатов, когда выслушал меня — мы с мамулей уже собираемся в церковь, пятилитровую бутыль взяли. И с братом твоим договорился я уже, он подъедет к церкви и отвезёт меня к вам с водой. Ждите.
— Ну вот, вопрос почти уже решён. Сегодня будут здесь с водой. — Облегчённо выдохнула я — Всё-таки цены нет Сакатову!
Во двор зашёл Паша Шубин, а вслед за ним его бабушка. Вид у неё был решительный, а у Паши наоборот, поникший.
— Какую такую святую воду вы с Пашки требуете? — Спросила она — И зачем вам она? Здравствуй Тоня, вон твои гости моего Пашку отправили домой за святой водой.
— Зря отправили, у тебя сроду ничего не допросишься! — С ходу на неё набросилась баба Тоня — Нашли, у кого просить! У Любы Шубиной! А людям для доброго дела она нужна, они за нас всех переживают! А ты тут на них набросилась!
— Да я что, надо было самим прийти! — От неожиданности Люба Шубина попятилась — Вот, я захватила чекушку, у меня ещё с того года осталась. — Она достала из кармана кофты бутылку, наполовину заполненную водой.
— Крещенская? — С подозрением уставилась на неё баба Тоня — Откуда она у тебя?
— Крещенская, мне дочка из города привезла, я её
