Кетура и лорд Смерть - Мартина Левитт
Он снял свои черные перчатки, не отводя от меня тонущих в тени глаз.
— Ты, кажется, не против того, чтобы умереть.
— О нет, сэр, я хочу жить!
— Ну еще бы. Ради чего же ты хочешь жить, Кетура Рив?
Мое сердце едва не разрывалось от горя, ибо я осознала, что больше не ощущаю ни рук, ни ног. Жизнь и вправду покидала меня.
— Моим самым большим желанием было наводить порядок в собственном домике, укачивать на руках своего ребенка, а больше всего — выйти замуж за того, кого полюблю настоящей любовью.
Его это не тронуло.
— Немногого же ты хочешь от жизни. Впрочем, и этого ты иметь не сможешь, поскольку не желаешь выбрать кого-нибудь на замену себе.
Он положил холодную руку на мою голову. Рука была тяжела, словно созданная из свинца, а не из плоти. Я сразу почувствовала себя легче, как только он ее убрал.
— Вы умертвили меня? — спросила я.
— Нет. Ты все еще жива. Пока что.
— Зачем же вы коснулись меня?
— Ты не вправе задавать мне вопросы, — отчеканил он.
Лорд Смерть говорил правду — я была очень даже жива. Слышала пенье лесных птиц еще отчетливее, чем когда-либо. И никогда раньше я не ощущала перечно-мускусный запах опавшей листвы и папоротника с такой силой. Нет, я не была готова умереть.
И еще меня терзала мысль о чуме в моей деревне. Ах если бы мне удалось хотя бы словом перемолвиться с лордом Темсландом, предупредить его!
— Сэр, позвольте мне попрощаться с Бабушкой!
— У всех возникает желание попрощаться при приближении конца, — возразил он, — но оно никогда не исполняется. Время пришло, Кетура.
Он протянул руку. Мои мысли продолжали кружиться вихрем, изыскивая способ остаться в живых. Я понимала, что не смогу убежать от Смерти. Всё, на что я была способна — это рассматривать отражение своего бледного, покусанного насекомыми лица в его сияющих черных сапогах.
И тут ко мне пришло воспоминание о сыне Хетти Пенниворт, которого протащила сбросившая его лошадь, — парень должен был умереть, однако остался жив. Джершун Саут проспал две недели подряд, а проснулся так, будто проспал только одну ночь. Мой собственный кузен однажды съел гриб, от которого умерло несколько взрослых мужчин, а он, хотя и был очень юн, выжил. Смерть часто преподносит нам печальные сюрпризы, но иногда она преподносит нам и радостные.
— Сэр, вас очень трудно о чем-то умолить.
— Я неумолим.
— Но я слышала, что иногда вас можно обмануть.
Он засмеялся, и я увидела, как опасно он красив, одновременно неотразимый и вселяющий ужас.
— Добрый сэр Смерть, — заговорила я чересчур громко, — я бы хотела рассказать вам историю, — историю о любви, которую не победить даже вам.
— Правда? Я перевидал многих любящих, и ничья любовь не была так сильна, чтобы я не смог их разлучить.
— Это история о красивой молодой девушке, которая, будучи крестьянкой, полюбила благородного лорда.
— Слышал я это раньше, в тысяче различных вариантов, — сказал он.
— Но моя история, лорд Смерть, — из тех, что даже вас заставит полюбить, что растопит даже ваше замерзшее сердце. — Собственная дерзость потрясла меня саму, но терять-то было нечего.
— Да что ты? — с недоверием спросил он. — Ну тогда рассказывай.
— Жила-была одна девушка…
— Многообещающее начало.
— …которая… никого не любила.
— Хм, история о любви, в которой нет любви. Тебе удалось пробудить мое любопытство, — сказал лорд Смерть.
— Хотя ее мать умерла при родах, а отец вскоре последовал за матерью в могилу, девочка росла в любви.
— Вижу, ты и мне отводишь роль в своей истории, — произнес лорд Смерть, как мне показалось, с оттенком грусти.
— Девочка росла, дыша любовью, наполняющей весь воздух вокруг нее, — продолжала я. — Когда бабушка с дедушкой сидели рядом и бабушка не пряла пряжу, они держались за руки. Разговаривали о большом и малом и редко не соглашались друг с другом. А если когда и не соглашались, это служило им поводом для смеха. Иногда они вместе печалились, особенно вспоминая о дочери, которая не дожила до возможности понянчить собственную дочь.
Они вместе танцевали на деревенских праздниках, вместе молились на ночь, спали, тесно прижавшись друг к другу. Часто, без всякого к тому повода, дедушка дарил бабушке цветок. А бабушка находила на огороде самую большую, самую красную землянику, или самую сладкую малину, или свежую морковь и приносила дедушке. Она делала розовую воду из увядающих роз и брызгалась ею — все ради дедушки. Они вовлекали внучку в круг их необыкновенной любви и пробудили в девочке желание и самой когда-нибудь испытать такую же.
Девушка стала мечтать о любви, неподвластной самой смерти. Со дней своей ранней юности она знала, что где-то ходит ее истинная любовь и однажды их жизненные пути пересекутся. Эта уверенность наполняла каждый ее день сладким предчувствием. Она знала, что ее любимый живет и дышит, и занимается своими повседневными делами под тем же солнцем, что и она, и это знание прогоняло ее страхи, делало ее печали маленькими, а надежды большими. И хотя она не видела еще его лица, не ведала, какого цвета у него глаза, она все же знала его лучше, чем кто-либо другой, знала его надежды и мечты, знала, что заставляет его смеяться и плакать.
Я остановила рассказ и взглянула на лорда Смерть. Выражение на его лице было внимательным и абсолютно непроницаемым. Разве не этот самый взгляд я ловила на себе сквозь пламя общего костра, когда рассказывала волшебные сказки односельчанам?
Он отклонился назад, словно высвобождаясь из паутины моей истории, и, махнув рукой, сказал:
— Каждая девица мечтает о такой любви. А потом выходит замуж, и пошло-поехало: ссоры, жизненные заботы… Все это гонит любовь прочь.
— Девушка понимала, что ссоры неизбежны, потому что их жизни переплетены, а человек с особой страстью защищает ранимое сердце, — возразила я.
— Девушка и ее большая любовь постареют и подурнеют!
Неужели я услышала в его голосе вызов? Неужели он хочет, нет, даже требует, чтобы я переубедила его?
— Конечно, и все же за шрамами времени они будут видеть душу, которую когда-то полюбили.
— Да полно, бывает ли такая любовь? — спросил лорд Смерть уже не так резко.
— Мы никогда не узнаем, потому что однажды за девушкой явился лорд Смерть. Она сознавала, что сердце ее души будет любить так же сильно, как и ее живое сердце, и что она будет тосковать и оплакивать свою любовь всю предстоящую ей вечность. Девушка попыталась переубедить Смерть, показать ему, как мрачна и одинока будет жизнь ее будущего возлюбленного без
