Крещенский подкидыш - Виктор Маликов
Отдал Добромир тётушке камень, а сам оглоблей от саней вооружился и позади неё на страже встал. Потому как волки, почуяв новую добычу, уже возвращались. Совсем недалеко, в сумраке лесной чащи, отчетливо угадывались яркие огоньки их алчущих глаз.
Тётушка Марья вынула камень из тряпицы и установила его в самый центр линии, что позади саней прочертила. Засиял Горынычев камень мягким лунным светом. Вынула тётушка огниво из кармана, пошептала над ним чего-то, и давай из него на камень искры высекать. Только первая искра камня коснулась, как пыхнул он вверх ослепительным столбом голубого пламени и тут же погас. А от вспышки этой стал над камнем воздух плавиться, будто тлеющим поленом его прожигали. Образовавшееся пятно росло в размерах до тех пор, пока ширина его не сравнялась с краями начерченной под ним линии, а само оно не стало похоже на большое вертикально стоящее ледяное кольцо, внутри которого сиял яркий солнечный свет.
— Сюда, быстрее, пока не схлопнулось! — подозвала к себе Добромира тётушка Марья. — Оглоблю-то выбрось, соколик! На три шагаем внутрь! Приготовились, и…
Тётушка начала отсчёт, и на счет три они оба одновременно шагнули внутрь этого кольца, в тот же миг, чудесным образом оказавшись на поляне родного леса около тётушкиной избы. Кольцо позади них быстро уменьшилось в размерах до малюсенькой точки и, издав легкий мелодичный звон, бесследно исчезло.
— Вот и справились, — обрывая с берёз шёлковую нить, заключила тётушка, — До заката ещё время есть, поезжай домой, пока солнце не село, а мне отдохнуть надо, много сил колдовство отбирает.
— И на чём же, извиняюсь, спросить я поеду? — развёл руками Добромир.
— Не беда, сейчас устроим, — ответила тётушка. Повернулась к избе, два пальца в рот заложила, да как свиснет по-молодецки. Сова на крыше встрепенулась, с конька взлетела и камнем о земь ударилась. Только брызги снега во все стороны и полетели, а на том месте, где она в землю вошла, выросла, словно из-под земли, настоящая гнедая лошадь.
— Вот, получай кормилицу! — передала тётушка Добромиру наколдованную лошадь. — Сто лет прослужит, а дровни себе новые, сам смастеришь, голова у тебя светлая, да и руки откудова надо растут.
Распрощался Добромир с тётушкой, на лошадь верхом вскочил и домой, в Залесье, помчался.
Что правда, что вымысел в этой истории, кто теперь знает? Да только змеи огнедышащие, с той поры, на Русь более никогда не летали, и бед страшных не чинили.
Выходит, что и у чистого зла какие никакие чувства всё же имеются. Такие вот чудеса творит — доброта человеческая!
