Танцующий бог - Иар Эльтеррус
— Расскажи! — загорелись глаза Майта.
— А что тут рассказывать? — устало вздохнул Иралиан, видимо, ему не слишком хотелось вспоминать о случившемся. — Думал, конец мне пришел. Меня же на улицу выбросили в чем был, да еще и с искалеченными руками.
— А что ж ты спел, что герцог вот так?..
— Он, паскуда, женился в очередной раз, и я спел прямо на свадьбе, перед гостями и невестой, о том, как герцог заморил одну за другой пять предыдущих жен. Ну, он и взбеленился...
— Ну ты даешь... — восторженно протянул Майт. — Я б не рискнул...
— Да достало меня эту мразь восхвалять... — скривился Иралиан. — Терпение лопнуло, вот и спел правду. Плюнул на все. Ну и получил... Палач герцогский хорошо постарался, сволочь, так сухожилия подрезал, что работать я мог, а вот играть — нет...
Он немного помолчал и продолжил:
— Брел куда глаза глядят, думал, скоро свалюсь в канаву и там подохну. Но ничего, выжил, доплелся до большой фермы, там в батраки нанялся. Руки зажили, но тошно было до невозможности — играть ведь не мог, хоть лютню мне и отдали, когда из дворца после наказания вывели. В голове музыка звучит, а пытаюсь ее сыграть — и не могу. Год как-то продержался, а потом понял, что дальше так жить не могу. Ну и пошел на речку топиться. Зимой, между прочим...
— И?.. — подался вперед Майт.
— Ну и явился мне Канатоходец... — неохотно пробурчал Иралиан. — И так меня обсмеял, что я не знал, куда со стыда деваться. До сих помню... «А водичка-то мокрая, холодная... Куда ж ты, болезный, лезть собрался? Ты ж в эту крохотную лунку не пролезешь...» Я его тогда убить готов был, гада. Кинулся, не сразу сообразив, что его там и нет, а так, видение, что ли. Пропахал носом лед. А он стоит и издевается! Твое, говорит, оружие — слово, а не кулаки, менестрель. Я ему в ответ: да какой из меня менестрель с такими-то руками?! А он: что за проблема? Посмотрел на меня — и боль из рук ушла. Я только рот открыл. Пока руки ощупывал, он исчез бесследно. Я на ферму вернулся, за лютню — могу играть, еще лучше, чем прежде. Чудо!
— Точно, чудо... — согласился Майт. — Может, это чародей был?
— А ты слыхал про чародеев, что такое могут? Я не слыхал. Так он мне потом еще и во сне являлся. Видел его на канате над бездной. В сине-черно-серебряном трико и колпаке с бубенцами. То ли циркач, то ли шут, то ли еще кто. Обернулся ко мне с каната и говорит, чтобы я пел, душой пел, правду людям говорил, в небо их звал. Еще сказал, что истинному артисту теперь нечего бояться, никто его больше не тронет, не посмеет. Я тогда не поверил. А позже сам не раз видел, как нечто невидимое наказывает поднявших на меня или других менестрелей руку.
— Я тоже такое видел, — задумчиво покивал сказитель. — Говоришь, Канатоходец? Спасибо ему за защиту и помощь!
— А не за что, ребята! — возле их столика возник из ниоткуда шут в сине-черно-серебряном трико и разноцветном колпаке с бубенцами. — Вы, главное, собой оставайтесь. Себя не предавайте!
Он подмигнул озорным глазом и растворился в воздухе. Ошарашенные Майт с Иралианом принялись оглядываться, но быстро поняли, что никто, кроме них, шута не видел.
— Это он был?.. — едва слышно спросил Майт дрожащим голосом.
— Ага... — глаза Иралиона сияли. — Он. Наш покровитель...
— Повезло нам, выходит.
— Это еще вилами по воде писано, повезло или нет. Он защищает, но и требует многого.
— Оставаться собой? Разве ж это много?
— Ты, по молодости, еще не понимаешь, как много... — грустно улыбнулся Иралиан. — Ничего, позже поймешь.
— А...
Майт не договорил. В трактир влетел расхристанный белокурый парнишка и с порога возбужденно заорал:
— Наш учитель с чародеями из пришлого балагана схлестнулся! Щас на площади поединок будет! Чародейский!!!
Посетители загудели, переглядываясь, и один за другим потянулись прочь из трактира. Видимо, предстоящее зрелище было редким, и всем хотелось поглазеть на него. Майт с Иралионом тоже подхватились на ноги, быстро допили свой эль и поспешили на площадь — взглянуть на чародейский поединок хотелось и им, такие поединки случались редко.
Народ на площади сбился вокруг помоста, с которого обычно объявляли приказы барона. Менестрели все же сумели пробраться в передние ряды, хотя это оказалось и непросто. На помосте стояли двое — молодой парень с простецким лицом и слегка вьющимися темными волосами, а напротив него тоже темноволосый мужчина средних лет с небольшой ухоженной бородкой, полноватый, увешанный золотыми побрякушками с ног до головы, одетый в чародейскую мантию. Он выглядел южной птицей Рат[1], которую изредка привозили купцы на потеху богатеям.
Майт с интересом разглядывал чародеев. Странно, парнишка сказал, что один из них местный учитель. Но как такое может быть? Разве чародеи занимаются чем-то, кроме своего Искусства? Насколько знал сказитель — нет. Он подумал и спросил об этом у стоящего рядом едва не подпрыгивающего на месте плюгавого мужичонки.
— Да кто ж его знаит-то... — растерянно почесал в затылке тот. — Странный он. Сирота, его наш старый учитель, Фаэр, растил. Подобрал гдей-то мальчонку. А как Фаэр помер, Кейсав сам на его место стал. Токмо...
Мужичонка скривился и добавил:
— Чемуй-то не тому он пацанву учит... Мой шкет вумными словесами заговорил, фиг поймешь, чего он и баит-то. А зачем оно простому человеку надобно? Книжки всякие шкет читать стал, дурные книжки. Не я один тако думаю, усе соседи тоже. Не дело енто. Другой учитель нам нужон. А уж коли Кейсав еще и чародей... Надо будет барону пожалиться.
Горожанин укоризненно помотал головой и замолчал. Майт задумчиво хмыкнул и посмотрел на темноволосого парня с куда большим интересом, чем раньше. Он еще не знал, что их судьбы завязаны в один узел, хотя в следующий встретиться им доведется еще нескоро.
* * *
Ожидая поединка, Кейсав продолжал размышлять, не зря ли он во все это ввязался. Однако из города все равно пора уходить, люди все чаще недоброжелательно поглядывали на молодого учителя, да и слухи
