Семя Гидры (СИ) - Ларсен Вадим

     И Иван согласился. Так, не став профессиональным моряком, он стал профессиональным дайвером.

     За шесть лет жизнь изрядно потрепала Ивана. После рейдерской атаки на Сашкиных партнёров - новых хозяев 'Нептуна' - оказавшихся на поверку обычными аферистами, Иван год проработал инструктором в бассейне детской спортивной школы, затем водолазом-спасателем в отряде быстрого реагирования. После расформирования нанялся на английское судно 'Marine Gold' к настоящим искателям сокровищ и два года провёл в Адриатике в поисках затонувшего в XV веке венецианского купеческого судна. С тех пор начались странствия Ивана по белому свету, которые к миллениуму забросили его без денег и перспектив в рыбацкий посёлок Ковалам, затерянный среди пальм и песков юго-восточного побережья полуострова Индостан.

     И вот неделю назад неожиданный звонок Семено́вича в который раз переменил сложившееся над Иваном расположение звёзд.

     'Объявился-таки, морской дьявол', - думал Иван о своём деловитом друге, резво вышагивая по пыльной ченнайской улице.

     На метро он доехал до станции Международный аэропорт и по выходу на перрон пошарил глазами в поисках указателя к внутреннему терминалу Камарай. Не найдя доверился интуиции. Времени было вдосталь.

     Аэропорт Ченнаи - третий по значимости воздушный порт Индии - походил на улей с гудящими на разных языках разноцветными и разномастными пчёлами, и Ивану стоило большого труда не затеряться в этом гаме, туристической толкотне и деловом хаосе.

     А глаза бросилась полукруглая табличка со сверкающей надписью L-51, и Иван понял, интуиция в который раз не подвела. Поправив за спиной набитый снаряжением рюкзак, широкой морской походкой он направился к траволатору.

     Самолёт Иван заметил сразу. Ослепительно-белоснежная сигара с синим стилизованным подбрюшьем. Высокий хвост, увенчанный мощным горизонтальным стабилизатором. Массивные обтекатели двигателей с большими красными номерами N 159. У спущенного трапа тонкая женская фигурка в синей униформе и с табличкой в поднятой руке. Сомнений не осталось, на табличке аккуратно алой помадой была выведена его фамилия на английском.

     Белозубо улыбаясь, Иван проследовал к самолёту.

     - Месье Усик, - произнесла, то ли спрашивая, то ли констатируя факт опознания, встречающая его обворожительная шатенка с улыбкой Моны Лизы.

     Тёмно-синяя юбка, зауженная до колен, и тёмно-синий форменный жакет подчёркивали божественное телосложение. На осиной талии тонкий кожаный поясок в цвет стильным туфлям-лодочкам. Белая блузка, под воротничком повязан небесного цвета бант-шарф, скрывающий без сомнения нежнейшую шею. Две ямочки на едва тронутых румянцем бархатных щеках. Игривый взгляд больших карих глаз. Завершала идиллию уложенная в причёску, но при этом непослушная копна густых каштановых волос.

     Ивану вдруг показалось, что подобный ангел в женском обличии может стоять лишь у райских врат и войди он на борт самолёта, непременно окунётся в Нирвану.

     - Привет... Брижит? Я Иван, - представился он по-английски и привычно протянул для рукопожатия большую крепкую ладонь.

     - Bonjour, - произнёс ангел и легко коснулся протянутой руки.

     Что это было за прикосновение! Ивану вдруг стало неловко за свой внешний вид: бежевые шорты, вылинявшая на солнце просоленная майка, видавший виды рюкзак.

     - Рады видеть вас, месье Усик, на борту нашего судна, - тем временем ангел всё сильнее затмевал собой окружающее пространство. - Надеемся, полёт доставит вам удовольствие. Наш пилот - капитан Прэйтап Сингх - профессионал высочайшего класса. В Порт-Блэре мы приземлимся ровно через три часа. А сейчас, месье Усик, будьте добры проследовать в салон.

<a name="TOC_id20225687"></a>

<a name="TOC_id20225690"></a>Глава 2

     Так вот на каком красавце ВИПы летают на отдых!

     - На два часа почувствуешь себя олигархом, - Иван вспомнил, как смеялся в телефонную трубку Семенович, хвастаясь, что выхлопотал место в арендуемом клубом 'гостевом' бизнес-джете. И как всегда оказался прав - два часа в воздухе с головокружительным комфортом несоизмеримо приятнее недельного ожидания ближайшего рейса и нескольких дней нудной морской болтанки в гуще разномастных туристов.

     Салон самолёта сверкал чистотой. Вдоль рядов овальных иллюминаторов попарно друг напротив друга возвышались четыре высоких кресла обтянутые белоснежной кожей. Между ними выдвижные столики матового пластика с подстаканниками и фигурными выемками. Напротив трапа пятое кресло без столика, пониже остальных и без подголовника. Пол устлан пёстрым ковром Джайпура ручной работы. Между лётной кабиной и салоном раздвижная перегородка, что позволяло рассмотреть пенаты пилота. В кабине два эргономических кресла и два хитроумных штурвала, приборная доска с мониторами и множеством тумблеров, кнопок, переключателей, сигнальных ламп и индикаторов различных цветов. И такая же безупречная чистота, как во всём салоне. Брижит - была идеальной хозяйкой.

     Кроме Ивана в самолёте уже находился пассажир. С правой стороны лицом к кабине сидел мужчина лет пятидесяти или чуть постарше и листал глянцевый туристический буклет, какие в изобилии раздают зазывалы у входа в аэропорт. Небрежно брошенный под сиденье дорожный мешок военного образца чернел за каблуками его пыльных остроносых сапог. Ладно сидящие потёртые джинсы, широкий кожаный ремень, массивная круглая пряжка с руническим знаком в центре. Синяя хлопчатобумажная рубаха плохо скрывала сухое, поджарое тело. Загорелая шея без капли подкожного жира и такое же бронзовое дублёное неспокойной жизнью лицо. Полоска усов под большим хара́ктерным носом и маленькая 'эспаньолка' на очерченном подбородке. Тёмно-серые глаза с лучиками морщин разбросанных к вискам. Чуть приподнятые надбровные дуги. Лоб прорезан четырьмя глубокими горизонтальными морщинами. Большие уши и тёмные волосы, непокорно-длинные сверху и бритые на висках и затылке на армейский манер.

     - Хай, - кивнул попутчику Иван.

     Тот сдержанно и строго поднял глаза, будто оценивая, чего ожидать от этого белокурого, похожего на хиппи 60-х, длинноволосого парня с синими, слово фарфоровыми глазами. И словно очерчивая границы дозволенного, он поднял сумку и бросил в кресло напротив, придавив её вдобавок ногой в подбитом медными набойками сапоге. Затем нехотя поднял указательный палец вверх в качестве приветствия, и вновь углубился в изучение рекламных картинок.