Макар Сарматов - Не имей сто рублей

— Что? — спросил Шакур, но увидев моё отрешенное лицо, махнул рукой и вышел из каморки.

Я мучительно думал, что делать и как собрать кусочки мозаики воедино. Для начала надо было переодеться и отрастить бороду. Я потёр свой подбородок с трёхдневной щетиной — этого мало. Идеальный вариант — отсидеться здесь. Но это очень опасно не только для меня, но и для всех в кишлаке. Особенно, для Шакура и его друзей. Ведь они меня притащили сюда втайне от всех. В конце концов, в моей голове начала формироваться идея, которая давала шанс выжить и не подставить кишлак под удар.

Подойдя к двери, я выглянул наружу — во дворе никого не было. Выходить не рискнул, пришлось вернуться и лечь на топчан.

Время шло к вечеру и мне ничего не оставалось, как только ждать. И вот, наконец, я услышал шаги. Ко мне в каморку вошли уже двое — Шакур и ещё один человек, такого же возраста. Они принесли мне варёное мясо с шурпой и афганскую одежду. Я потёр руки, сказал спасибо. Сначала досыта наелся, запив всё отваром, потом переоделся. Одежда была впору. Я крякнул и подумал: «Эх, зеркальце бы ещё. Да побольше, размером как в примерочной. Нет, и чёрт с ним».

Усевшись на топчан, я произнес:

— Шакур, познакомь меня с другом.

— Это Назир, — сказал он.

Поклонившись ему, я поблагодарил за спасение и назвался своей фамилией, решив, что так будет проще. А то имя не каждый выговорит. И улыбнулся, вспомнив как смешно, с акцентом, меня называл Шакур. У него получалось не Володя, а Володай с ударением на первый слог.

— Волков. Можно просто — Волк, — сказал я и протянул руку.

Назир пожал её и улыбнулся.

— Садитесь друзья, у меня к вам долгий разговор.

Они сели на пол на циновки, что пришлось сделать и мне. Дабы не возвышать себя над ними. В общем, элементарный знак уважения.

— Шакур, тут дело такое, — начал я. — Если меня обнаружат у тебя, то вас ждут большие неприятности за то, что укрываете неверного. Но это — ничто, по сравнению с тем, что ждёт весь кишлак, если меня найдут тут НАТОвцы.

— Они сюда не пройдут, у нас дороги перекрыты, — возразил мне Назир.

— Бача, (мальчик, парень — таджикский) пойми, они всё равно пройдут. Ваши блокпосты разнесут с вертолётов, и тогда в ауле совсем не будут церемониться. Они и воюют по-другому, не так, как мы. Сначала отбомбятся, а потом проведут зачистку. Пострадает много народа.

— Что надо делать? — спросил уже Шакур.

— Мне надо уходить из кишлака.

— И куда ты пойдёшь? Там тебя ждут, здесь убьют. А за моей семьёй должок к тебе, — произнес Шакур.

Я удивился и спросил:

— Какой должок? Ты мне ничего не должен, это я вам обязан своим спасением.

— Ты просто забыл, а я помню. Спас ты нашу семью, оставив мне патроны в окопе. Если бы не ты, нас бы вырезали.

Я всё еще не понимал, о чем он говорит, но решил не заострять на этом внимание, отложив на потом.

— Ладно, всё это ерунда. Теперь я представляю реальную угрозу не только тебе, но и всему поселку.

— И как нам быть? — откликнулся Назир.

— Расскажите мне сначала — сколько, и каких постов вокруг кишлака, и на сколько дней вы уходите в охранение.

— Постов — четыре. Один — на северной дороге в кишлак. Там гарнизон, примерно 12–14 человек. И есть один ДШК, меняются через две недели. На юге — два поста. Один — у реки, в заброшенной сторожке и рыбацком доме. Там тоже крупнокалиберный пулемет и 6 человек, тоже смена через две недели. Второй пост — там же, только уже ближе к горам, в расщелине, и там 6 человек с крупнокалиберным. Два эти поста перекрывают узкое место долины от русла реки до предгорья. Есть ещё один блокпост в горах с востока. Это примерно 5 км от нашего Маручака. Он на узкой тропе, почти на вершине перевала. Там мало кто ходит и не каждый знает, как пройти. Дежурят 4 человека, тоже по две недели.

— Вот то, что нам надо. Когда смена на Восточном?

— Послезавтра, — ответил Назир.

— Отлично, сможете напроситься на службу?

— Так мы только вчера с северного поста пришли. Могут не пустить.

— Постарайтесь ребята, очень надо. И подберите ещё одного человека, которому доверяете как себе. Чтобы он, увидев меня, не побежал сразу к старейшинам.

— Есть у нас друг, Батур зовут. Он не подведёт.

— Хорошо, теперь главное. Найдёте для меня оружие?

Они пожали плечами.

— Шакур, что у тебя есть из оружия? Не поверю, что только один «Ли Энфилд» в доме держишь?

— Много чего есть, но всё очень старое.

— А что конкретно?

— Русский карабин есть, Мосин, — начал перечислять он. — Калашников есть, китайский. Но он плохой весть, разболтанный. Вот такой вот ещё есть, — и он погладил британский карабин. — Но патронов мало, только вот на этот хватает. Ещё ППШ есть, патронов хватит, но диск всего один.

— А у тебя, Назир?

— У меня мало, вот Калашников, — он постучал по стволу, лежавшему рядом. — И пистолет есть, «Астра». К нему всего две обоймы с патронами.

— Так, уже лучше. Шакур, а есть у кого-нибудь в кишлаке, ещё хотя бы один ППШ?

— Есть и не один.

— Сможешь на службу диск выпросить?

— Бакшиш надо давать. Думаю, за пачку патронов дадут.

— Хорошо. Назир, я возьму твой пистолет и ППШ Шакура. Думаю, хватит на первое время, чтобы не быть безоружным. Ну, а на сегодня всё, вон на дворе уже темнеет. Завтра сможете мне принести? Я хочу осмотреть оружие.

Они кивнули головой и засобирались.

На душе у меня стало спокойней, скоро я буду с «зубами».

Позже, когда уже стемнело, снова заглянул Шакур. Принёс ППШ и десять пачек патронов. Но поскольку темнота была нам на руку, я оставил осмотр до утра.

Шакур предложил подышать воздухом, ведь я весь день торчал в этой каморке. Мы вышли во двор и при свете маленькой лампадки, заправленной маслом, прошли к достархану и … О, Боже! На нём стоял самый настоящий медный самовар. Первый раз за последние сутки я дышал свежим воздухом. Мы полулежали, наслаждались чаем с халвой и разговаривали о всяких мелочах. Как же было хорошо мне в тот вечер, вечер моей беззаботной жизни. Расслабился и наслаждался теплым вечером, потом нахлынули воспоминания.

Глава 2

Год 1987, ноябрь, 14 число.

СССР, Туркменская ССР, Краснознаменный Среднеазиатский Пограничный Округ, Тахтабазарский отряд, 7-ая застава.

В кабинете начальника заставы капитана Алексея Акимова, находилось ещё четыре человека — председатель совхоза им. Кирова Фарох-Аглы Сертакураев, главный врач этого совхоза Андрей Погодин, командир Деснтно-Штурмовой Маневренной Группы майор Ринат Сабиров и командир разведчиков ДШМГ старший лейтенант Юрий Знаменский.