Уильям Джекобс - Искатели клада

— Я подговариваю и вашего отца, — обратился онъ къ Тредгольду.

— Непремѣнно возьмите его съ собою, — поддакнулъ почтительный сынъ, — это принесетъ ему пользу и мнѣ — тоже.

— Да, но онъ сказалъ, что отправился бы лишь въ томъ случаѣ, еслибы понадобилось поднять изъ воды затонувшее съ золотымъ грузомъ судно. Вѣдь такіе случаи бывали, капитанъ?

— Дно океана вымощено такими судами, — проговорилъ Тредгольдъ, слѣдуя за миссъ Дрюиттъ въ садъ, гдѣ она собиралась сѣять сѣмена.

М-ръ Чокъ скова закурилъ трубку; онъ смотрѣлъ въ окно, но передъ его умственнымъ взоромъ разстилались синія моря.

— Вамъ не случалось слышать о подобныхъ находкахъ, капитанъ?

— Насколько могу припомнить — нѣтъ, хотя странно, что мы подумали одновременно объ одномъ и томъ же.

— Почему — странно? — освѣдомился м-ръ Чокъ, осторожно кладя трубку на столъ.

— Да такъ! — отвѣтилъ капитанъ и отрывисто засмѣялся, между тѣмъ какъ м-ръ Чокъ завертѣлся на мѣстѣ.

— Вы знаете что-нибудь о затонувшемъ кладѣ?

— О затонувшемъ — нѣтъ.

— Въ такомъ случаѣ, о кладѣ, зарытомъ въ землѣ?

Блѣдно-голубые глаза м-ра Чока раскрылись во всю ихъ ширину.

Капитанъ покачалъ головою. Въ сущности онъ не имѣетъ права объ этомъ говорить. Это — чужая тайна.

— Вѣдь я не спрашиваю у васъ подробностей, — настаивалъ м-ръ Чокъ, — мнѣ просто хотѣлось бы знать, въ чемъ дѣло.

— Пожалуй, не будетъ особенной бѣды, если я и скажу вамъ, — проговорилъ капитанъ послѣ долгаго раздумья, — кладъ зарытъ на одномъ изъ острововъ Тихаго океана.

— Вы видѣли его?

— Я самъ его зарылъ.

М-ръ Чокъ откинулся назадъ, пораженный священнымъ ужасомъ, между тѣмъ какъ капитанъ, улыбаясь, набилъ трубку.

— Да, — повторилъ онъ, — я самъ вырылъ яму обломкомъ весла и похоронилъ въ ней кладъ вмѣстѣ съ мертвецомъ.

Трубка едва не выпала изъ рукъ слушателя. Любопытство его не знало границъ, и, наконецъ, уступая его просьбамъ, капитанъ разсказалъ ему исторію клада. Шкуна, которою онъ командовалъ, потерпѣла крушеніе во время бури; спаслись, приставъ въ острову, только онъ самъ и пассажиръ, называвшій себя донъ-Діего, который всего больше заботился о сохраненіи бывшей на немъ сумки, наполненной драгоцѣнными камнями — алмазами, рубинами; нѣкоторые изъ нихъ были величиною съ птичье яйцо. Онъ исчислялъ стоимость ихъ въ полъ-милліона. Донъ-Діего заболѣлъ и передъ смертью просилъ своего спутника похоронить вмѣстѣ съ нимъ и драгоцѣнную сумку. Капитанъ исполнилъ его желаніе и, мѣсяцъ спустя, былъ подобранъ проходившимъ мимо кораблемъ и доставленъ въ Сидней.

— И вы могли бы найти эти драгоцѣнности? — освѣдомился м-ръ Чокъ.

— Почему же нѣтъ? Я начертилъ карту острова и узналъ на кораблѣ, въ какихъ мѣстахъ онъ находится.

— Значитъ, вы могли бы найти ихъ и теперь?

— Если только островъ не убѣжалъ! — отвѣтилъ капитанъ съ отрывистымъ смѣхомъ и, выбивъ пепелъ изъ трубки, предложилъ гостю пройти по саду, но отъ продолженія разговора уклонился.

III

М-ръ Чокъ подъ впечатлѣніемъ удивительнаго разсказа вернулся домой, какъ во снѣ. На дворѣ стояла весна, и запахъ сирени перенесъ его къ давно прошедшимъ временамъ, когда онъ былъ одиннадцатилѣтнимъ мальчикомъ и мечталъ о морскихъ путешествіяхъ. Мысли его еще были всецѣло въ прошедшемъ, и м-ссъ Чокъ, дама представительной наружности, сидѣвшая за шитьемъ у окна, окинула его проницательнымъ взглядомъ.

— Я-таки заполучила ее, — сказала она тономъ торжества.

— А! — отозвался м-ръ Чокъ.

— Сначала она не соглашалась. Она обѣщала поступить къ миссъ Моррисъ… М-ссъ Моррисъ слышала о ней отъ Гарриса, бакалейщика, который одинъ зналъ, что она случайно осталась безъ мѣста.

М-ръ Чокъ разсѣянно выслушалъ длинный разсказъ, который, еслибы только измѣнить имена и мѣсто дѣйствія, могъ бы сойти за разсказъ о борьбѣ между ловкимъ рыбакомъ и упорною рыбкой.

— Но вы не слушаете! — воскликнула она наконецъ, — не говорите мнѣ: нѣтъ, милая! На чемъ я остановилась?

— Ты сказала, — медленно проговорилъ м-ръ Чокъ, — что удивляешься, какъ могла приличная дѣвушка прослужить тамъ столько времени…

— Хорошо, а что я говорила еще? — продолжала, прикусивъ губу, м-ссъ Чокъ.

— Что нужно вычистить весь домъ, съ чердака и до подвала…

— Превосходно! Продолжайте, пожалуйста!

— Еще ты сказала, что тебѣ жаль мужа, — закончилъ задумчиво м-ръ Чокъ.

М-ссъ Чокъ поднялась съ мѣста и встала передъ нимъ.

— Я никогда не говорила ничего подобнаго! Какъ вамъ не стыдно? Я сказала, что баринъ ея, м-ръ Уильсонъ, умеръ и семья переѣхала въ Лондонъ. Что тутъ похожаго?

— Мысли мои были далеко отсюда, — сознался м-ръ Чокъ, — я думалъ о морѣ.

— Опять эти бредни! — воскликнула м-ссъ Чокъ, съ достоинствомъ выплывая изъ комнаты, и м-ръ Чокъ вернулся въ своему острову.

Съ этого дня онъ сталъ бредить морскимъ путешествіемъ, и капитанъ, сначала забавлявшійся его энтузіазмомъ, уже начиналъ сердиться, когда рѣчь заходила объ островѣ, и упорно отказывался показать карту. Исторія острова дошла и до Тредгольда, заинтересовавшагося ею, судя по частымъ его посѣщеніямъ, не менѣе самого м-ра Чока.

Вѣроятно, карта такъ бы и осталась непоказанной, еслибы Тредгольдъ не побился объ закладъ на два золотыхъ соверена, что Чоку не видать ее, какъ своихъ ушей, а миссъ Дрюиттъ, изъ чувства противорѣчія, не употребила своего вліянія на дядю въ пользу м-ра Чока. Въ одинъ прекрасный вечеръ на столѣ появилась пожелтѣвшая отъ времени и протершаяся мѣстами карта, набросанная карандашомъ. Островъ былъ овальной формы, изрѣзанный мысами и бухтами. М-ръ Чокъ уставился на нее съ благоговѣніемъ созерцающаго реликвію пилигрима и съ жадностью читалъ названія: «Мысъ Сильвіо», «Бухта Бауэрса», «Одинокая гора».

— А вотъ это, не могила ли? — освѣдомился онъ, указывая на точку въ сѣверо-восточномъ углу.

— Нѣтъ, — сказалъ капитанъ, — подробный планъ на оборотѣ.

Но вмѣсто того, чтобы перевернуть карту, онъ скаталъ ее въ трубку и бросилъ въ ящикъ стола, къ великому разочарованію м-ра Чока.

— Вы проиграли, — обратилась миссъ Дрюиттъ въ Тредгольду.

— Я знаю, — отвѣтилъ онъ съ выраженіемъ лица, которое можетъ быть лишь у разорившагося въ конецъ игрока. Сначала онъ полѣзъ рукою въ лѣвый карманъ и досталъ оттуда горсть монетъ — преимущественно мѣдныхъ, къ нимъ присоединились нѣсколько серебряныхъ монетъ изъ жилетнаго кармана, и, наконецъ, послѣ нѣсколькихъ минутъ мрачнаго размышленія, онъ пошарилъ въ правомъ карманѣ…

— Одиннадцать шиллинговъ, десять пенсовъ, — сосчиталъ онъ машинально.