Дина Полоскова - В погоне за Иштар
Но зато, побывав с Риммой в одной из экспедиций, мне стало понятно, почему она отрывается на Земле так, как в последний раз…
Итак, что мы имеем.
Римма выбрала для костюмированной Хэллоуин-вечеринки костюм графини-вампирши из бессмертной саги Брэма Стокера, ставшей классикой жанра о вампирах. Тот факт, что ей, как брюнетке, больше подошла бы роль Риты, а графиня по сюжету была блондинкой, подругой не рассматривался ввиду своей незначительности. В своих фантазиях Римма видела себя томной графиней. Мне, как культурологу, специалисту по древним космическим цивилизациям, надлежало проявить большую смекалку.
Я зачерпнула побольше ярко-красных теней и увлеченно принялась прорисовывать налобную ленту с третьим глазом посреди лба. Пришлось немного видоизменить костюм древней Курукуллы, совместив его с модными тенденциями Земли 22 века. Облегающие брюки, туфли на высоких каблуках, полуюбка-полунакидка — легким шифоновым облаком спускается сзади до колен. Открытый корсет и длинные, до самых плеч перчатки. Все красного цвета. Волосы небрежно рассыпать по плечам, и — последняя деталь — легкая вуаль на лицо, совершенно прозрачная, не скрывающая румянца на скулах и ярко-алой помады. Красный цвет особенно любила мама. «Девочка моя, когда ты в красном, твое лицо сияет ярче зари…» Она очень любила наряжать меня в красное… Отогнав ненужные воспоминания, я распаковала маленькую коробку из магазина приколов.
Курукулла в ее гневной форме обязательно должна иметь клыки.
* * *Мобиль-такси, с заложенным в него маршрутом, сделал крутой вираж над крышей ночного клуба, и аккуратно приземлился на парковочную площадку. Несколько этажей на лифте вниз — и вампирша под руку с Курукуллой, шагнули в клубы разноцветного дыма, звуки музыки и двигающиеся в ритмичном темпе тела землян и гостей планеты в умопомрачительных нарядах.
Марека, несмотря на костюм супермена (странный выбор для Хэллоуина, но у богатых, как известно, свои причуды) я узнала сразу — он стоял у барной стойки, спиной к входу и не видел нашего появления. Иначе как можно объяснить отчаянно виснущую на нем фигуристую блондинку в костюме кровавой медсестры, с дужками хирургических ножниц, торчащими из головы? Рука Марека покоилась на талии девушки, прямо на полоске голой кожи, что заставило меня нахмурить брови.
— Тар, ты в порядке? — озабочено спросила Римма, проследившая мой взгляд, — Не думаешь же ты, что Мареуш всерьез…
— Всерьез? — я сделала вид, что удивилась, — Он не такой дурак.
Я пригляделась к блондинке.
— Так это же та самая Мариэн, которую родители пророчили ему в невесты чуть ли не задолго до зачатия их обоих, помнишь, я рассказывала тебе? Внучатая племянница алмазного короля. Марек любит пошутить над их неудавшейся помолвкой и величает сию девицу «своим настоящим другом».
— Что-то по твоему тону не скажешь, что ты разделяешь его веселье.
— Что ты, дорогая, конечно разделяю! Вот только думаю, что куда более привлекательно смотрелись бы в ее пустом черепе настоящие ножницы…
Римма прыснула и увлекла меня подальше от без пяти минут жениха с его «другом» — к другой барной стойке, у противоположной стены.
— Эй, бармен, — обратился к роботу за стойкой смуглый шатен атлетического сложения с зеленой ветвью дальней разведки на груди, — Марсианский восторг дамам и скотч с сухим вестерианским льдом мне.
— Виктор, ты ли это? Я не узнала тебя без грима!
— Да, Тар, я только с корабля, не успел переодеться. Римма, — шатен расцеловался с подругой-бывшей однокашницей, собственно, она нас и познакомила, в надежде, что между нами вспыхнет нечто большее, чем симпатия, но расчеты ее, всегда точные в научных изысканиях, в человеческих отношениях, то есть в той их части, что касалась меня, не оправдались.
— Надолго на Землю, неустрашимый бродяга? — я не могла удержаться, чтобы не подколоть приятеля, к тому же Марек с этой Мариэн здорово меня разозлили.
— Ну, хоть космобиолухом не называешь уже, и то хорошо, — добродушно усмехнулся Вик, блеснув фосфоресцирующей в свете софитов полоской зубов, и, заметив, что я смотрю на него выжидающе, продолжил, — На две недели, завтра с компанией вылетаем на Ибицу.
— На Ибице должно быть весело сейчас, — светским тоном поддержала я беседу, сосредоточившись на коктейле. Как это у них получается? С виду «марсианский восторг» — такой большой, а пьется за пару секунд? Все дело наверно, в марсианском пористом ликере… Я сделала знак бармену — повторить…
— Весело — не то слово! Я узнал, что ты будешь здесь, и приехал сюда.
Я молчала, потому что мне нечего было на это ответить. Если буду молчать, есть надежда, что Виктор поймет и сменит тему разговора. Увы, надеждам в этот вечер не суждено было сбыться.
— Я искал тебя, Тара. Думал о тебе каждый вечер все эти месяцы…
— Ну, это потому, что в команде экипажа не было девушек, — попробовала я отшутиться.
— Тара, это была экспедиция на Клину[2], - укоризненно сказал Виктор, — Команда на семьдесят процентов состояла из девушек. Просто мне нужна только ты.
— Виктор, я думала, мы все обсудили еще неизвестно когда, — жалобно простонала я, но упрямый космобиолог не внял моим мольбам.
— Поехали с нами на Ибицу, Тар? Будет весело, обещаю тебе! Тусовки, тотализаторы… Там будет один известный йог, Шваноджи или Шилоджи, или…
— Свеноджи, — подсказала я, поскольку имела честь как-то посетить совместные тусовки с упомянутым йогом.
— Точно, Свеноджи! Тар, там будет все, как ты любишь!
Похоже, Виктор успел уже как следует подзаправиться горячительным еще до нашей встречи, иначе как объяснить, что после одного бокала виски он позволил себе обнять меня за талию и притянуть к себе.
Я попробовала освободиться:
— Я люблю древнюю восточную философию и мифологию, но никак не алкогольные гулянки в компании престарелого шведа-нимфомана, выдающего себя за садху, Вик, — я безуспешно пыталась оторвать от себя его руку, сердито уставившись на нагловатую ухмылку парня. Но переведя взгляд и обнаружив Марека, взирающего на нас с гневно скрещенными на груди руками, я кокетливо положила свою ладошку в красной перчатке поверх руки космобиолога и доверчиво прильнула к его боку, чем надо сказать, повергла Вика в некоторое недоумение.
Зато вдосталь насладилась гневным замешательством на лице Марека. Он не выглядел уже таким довольным, как когда с благосклонной улыбкой внимал всякой чепухе, которую плела ему на ухо кровавая медсестра Мариэн. Сейчас Марек скривился так, словно у него болел зуб.
