Александр Морозов - Неведомый груз
В местах, не заливаемых водой и богатых растениями из семейства пасленовых, благодаря теплому климату колорадский жук, по расчетам Мортона, должен был начать размножаться со сказочной быстротой. Одного «заповедника» колорадского жука, организованного Мортоном, хватило бы, чтобы создать целые армии жуков и их личинок, готовых в любой момент обрушиться на поля чужих стран.
Но все эти опыты трудно произвести без помощников. Ведь на станции нет даже слуг. Кроме того, Мортон почувствовал и недостаток охотников за насекомыми. Рыться в норах броненосцев и гнездах опоссумов, отыскивая триатому мегисту, или ловить в лесах других насекомых — не так уж приятно.
«Не следовало прогонять индейцев!» — подумал Мортон.
Он вышел на террасу в надежде, что кто-нибудь, еще не узнавший о его приезде, явится на станцию за помощью. К его большой радости на ступеньке сидел индеец. Это был старик небольшого роста, с широкими и плоскими чертами лица, с черными, чуть косящими глазами. Мортон сразу узнал представителя почти уничтоженного племени мессайа.
— Дома доктор? — тихо спросил индеец по-португальски.
— Он умер.
Старик низко опустил голову и, тяжело вздыхая, молчал несколько минут.
— Я ему издалека принес кое-что. Принесенное мертвому нельзя уносить обратно. Пусть это останется в доме, где жил доктор.
Индеец раскрыл свою сумку, сплетенную из тонких полосок пальмовых листьев, и вытащил два маленьких глиняных горшочка, завязанных куском выделанной кожи игуаны. Он молча и испытующе смотрел на Мортона.
У Мортона дрогнули и похолодели руки, принявшие драгоценный груз.
У Мортона дрогнули и похолодели руки, принявшие драгоценный груз.
— Идем на террасу, поешь и отдохни.
Пока старик со сдержанной жадностью ел консервы и экономно, короткими глотками пил нагретое солнцем виски, Мортон раскрыл горшочек. Тёмно-коричневая масса пахнула на него ароматом орхидей, дыханием лесной чащи с ее бесчисленными цветами и гниющими болотами. Он с наслаждением вдыхал этот запах, связанный для него с мечтами о богатстве, могуществе.
Совсем недавно Мортон предложил компании «Лэмбе кемикал продактс» выпускать новое лекарство, помогающее при эпилепсии, детском параличе, нервном истощении, бешенстве и множестве других, самых разнообразных болезней. Благодаря широковещательной рекламе и «беспристрастному» хвалебному отзыву Института тропической медицины, лекарство сразу начало пользоваться большим успехом. Бутылки, украшенные пестрыми этикетками с изображением индейца, целящегося из длинной бамбуковой трубки в тукана, сидящего на пальме, быстро расходились по всей стране. Спрос был так велик, что Мортону в рецепте приходилось все уменьшать и уменьшать содержание главной составной части — кураре, стрельного яда южноамериканских индейцев. Но единственным поставщиком кураре для Мортона был авантюрист из Эквадора, запрашивавший каждый раз все большую сумму за глиняные горшочки с ядовитым снадобьем. Выпуск лекарства сошел на нет.
Индеец сонными, блаженными глазами смотрел на двор, залитый солнечными лучами, на темнозеленую неподвижную массу леса. С шоколадных деревьев одно за другим с легким шумом падали созревшие плоды. Они потревожили какое-то животное, трава зашевелилась, и скоро Мортон и индеец увидели гадюку сурукуку, длиной метра в четыре. Слегка приподнимая свою плоскую голову со смертоносными зубами, она раскачивала ею, готовая встретить любую опасность. Глаза индейца загорелись. Он взял свою палку, — Мортон увидел, что это бамбуковая трубка. — положил ее на перила террасы и, почти не надув худых сморщенных щек, с едва слышным свистом выдохнул воздух из легких. Мортону показалось, что крошечная стрелка пролетела мимо: змея по-прежнему раскачивала головой и не выражала никакого беспокойства. Но, всмотревшись, Мортон увидел стрелку, торчавшую из спины сурукуку.
Он глянул на часы — было без пяти минут час. Индеец снова безразлично смотрел на лес и чуть слышно мурлыкал песенку. Змея все еще раскачивала головой, но движения становились все медленнее. Порой сурукуку в изнеможении роняла голову на землю, но снова, видимо, с трудом и все ниже поднимала ее. Когда голова пресмыкающегося окончательно припала к траве, Мортон опять взглянул на часы — прошло три минуты.
— Ты сам делаешь это кураре? — спросил он индейца.
— Нет. Этим занимаются еще более старые люди, чем я.
Он засмеялся дребезжащим смехом.
— Когда я был еще мальчишкой, кураре у нас делал только один колдун-знахарь. Устраивался большой праздник, и колдун ждал, что-бы все напились пьяными до бесчувствия. Тогда он переворачивал пьяных носом к земле и начинал варить кураре, чтобы никто не узнал тайны. Таков был строгий обычай и у других племен. Теперь секрет знаки многие, и кураре старые люди варят у порога своих хижин, как похлебку — днем, вечером. А раньше это можно было делать только в полнолуние.
Мортон протянул индейцу свой великолепный складной нож.
— Хватит тебе за то, что ты принес сегодня?
Радостно расплывшееся лицо старика ответило лучше всяких слов.
Мортон вынес из комнаты ружье Форстера и сказал:
— Если ты принесешь три раза столько кураре, сколько ты можешь донести на спине, я отдам тебе это ружье.
Старик кивнул головой.
— Но скажи мне, для чего тебе кураре? По нашим обычаям оно должно служить только для охоты. Им нельзя пользоваться для убийства человека на войне. Таков закон.
— Мне оно нужно для приготовления лекарства.
— Хорошо, — ответил индеец важно, — тогда ты получишь кураре, сколько тебе нужно.
Старик скоро ушел. Может быть, он опасался, что Мортон раскается в своей щедрости и отберет нож.
Оставшись на террасе один, Мортон задумался. Он знал, что даже большой ягуар, пораженный стрелой, отравленной кураре, издыхает через несколько минут и от места поражения успевает пробежать не более сотни шагов. Но пресмыкающиеся сильнее всего сопротивляются действию яда, поражающего двигательные нервы и постепенно подбирающегося к сердцу, чтобы навсегда остановить и его неутомимую мышцу. Поэтому быстрая смерть сурукуку удивила Мортона — очевидно, это кураре изготовлено по какому-то особому рецепту.
В мечтах о богатстве, которое ему сулило пребывание на уединенной станции Института тропической медицины, Мортон забыл о Форстере, обо всем. Смотря на труп сурукуку, он строил множество планов использования лесного клада, открытого им. Может быть, удастся разработать удобный способ применения кураре на войне, и тогда военное министерство, конечно, заплатит куда больше Лэмба. Почти сто лет назад французский врач Тирсден удачно испытал кураре для стрельбы из китобойной пушки. Огромные животные, обычно доставляющие китобоям множество хлопот даже при очень удачном попадании, погибали через несколько минут, чуть задетые снарядиком, содержавшим только сорок граммов кураре. Забытые опыты Тирсдена можно возобновить, усовершенствовать. Кто знает, каких удастся добиться результатов!
