Уилбур Смит - Взгляд тигра
Управляющий бункерным терминалом компании «Шелл» встретил меня у дверей офиса, втиснувшегося между огромными серебристыми ёмкостями с топливом.
– Помилуй Бог, Гарри, всё утро тебя дожидаюсь. Из-за твоих счетов мне в правлении голову снять грозились.
– Считай, брат, дождался, – успокоил я.
Как все красавицы, «Морская плясунья» обходилась недёшево – когда я снова уселся в пикап, задний карман почти не оттопыривался.
Парни собрались в пивной на открытом воздухе при «Лорде Нельсоне» – не хватало только меня. Наш остров очень гордится причастностью к военно-морским силам Великобритании, хотя вот уже шесть лет как вышел из её владения и наслаждается независимостью. На протяжении двух веков до знаменательного события он был британской военно-морской базой. Стены бара и поныне украшают старинные гравюры давно почивших живописцев с изображениями легендарных судов, бороздящих океанский простор или стоящих на якоре в величественной гавани, вдоль которой протянулась Адмиралтейская пристань. Здесь военные и торговые корабли запасались провиантом и становились на ремонт, прежде чем отправиться в долгое плавание на юг, к мысу Доброй Надежды, и дальше, в Атлантический океан.
Остров помнит свою историю, не забывает мореходов и могучие корабли, причаливавшие к его берегам. От былого великолепия «Лорда Нельсона» мало что осталось, но его приходящая в упадок старинная изысканность мне милее стекла и бетона отеля «Хилтон», воздвигнутого на обрыве над гаванью.
Чабби с женой, приодетые по-праздничному, сидели рядышком на скамейке у дальней стены. Именно по одежде их проще всего отличить друг от друга. На Чабби – просоленная морская фуражка в пятнах рыбьей крови и костюм-тройка, некогда приобретённый к свадьбе, такой тесный, что пуговицы того гляди оторвутся. На его хозяйке – чёрное шерстяное платье до пят, позеленевшее от времени, и башмаки с застёжками. А так оба на одно лицо цвета красного дерева, только Чабби свежевыбрит, а у супруги редкие усы над верхней губой.
– Здравствуйте, миссис Чабби, как поживаете? – вежливо поинтересовался я.
– Слава Богу, мистер Гарри, спасибо.
– Не хотите чего-нибудь выпить?
– Разве только капельку апельсинового джина, мистер Гарри, да чуток пива, чтоб запить.
Супружница по глоточку пила сладкую смесь. Я по купюре вложил зарплату Чабби ей в руку, а миссис, шевеля губами, отсчитывала деньги вместе со мной. Чабби с беспокойством на нас поглядывал. Можно было только дивиться тому, как все эти годы он умудрялся заначивать от неё премиальные.
Миссис Чабби осушила пивную кружку, и от пены усы стали ещё заметнее.
– Я, пожалуй, пойду, мистер Гарри. – Она величаво поднялась и выплыла на улицу.
Дождавшись, пока мадам свернёт на Фробишер-стрит, я под столом передал Чабби тонкую пачку купюр, и мы отправились в бар.
Слева и справа от Анджело сидело по девице, третья устроилась у него на коленях. Чёрную шёлковую рубашку он расстегнул до пояса, выставив напоказ мускулистую грудь. Синие джинсы облепили так, что не заметить мужское достоинство просто невозможно. Ковбойские сапоги ручной работы начищены до зеркального блеска, волосы набриолинены и зачёсаны назад, как у молодого Пресли. Завидев меня через весь зал, Анджело выдал улыбку ватт на пятьсот, не меньше, а как получил деньги, тут же сунул по банкноте за вырез платья каждой из трёх подружек.
– Ну-ка, Элинор, обними Гарри, да не слишком прижимайся! Командир у нас невинность свою блюдёт, полегче с ним, поняла? – Он закатился от хохота и повернулся к Чабби: – Эй, Чабби, кончай посмеиваться, ей-богу! Вот глупость – смешно ему, видите ли, остановиться не может. – Чабби ещё больше насупился, лицо собралось складками, как у бульдога. – Бармен, живо тащи выпивку старине Чабби! Нечего ему дурака валять да ухмыляться.
К четырём часам пополудни Анджело разогнал девиц и сидел за столом, поставив перед собой стакан. Рядом лежал нож для резки наживки – острое как бритва лезвие недобро поблёскивало в свете электрических ламп. Впав в меланхолию от выпитого, Анджело что-то невнятно ворчал себе под нос, время от времени пробуя большим пальцем остроту ножа и бросая косые взгляды по сторонам. Никто не обращал на него внимания.
Сидевший сбоку от меня Чабби довольно улыбался широким лягушачьим ртом, демонстрируя неестественно белые зубы и розовые пластмассовые дёсны.
– Гарри, – с чувством изрёк он, обхватив меня за шею толстой мускулистой ручищей, – хороший ты мужик, Гарри. Никогда не говорил, а сейчас скажу. – Он тряхнул головой, собираясь с мыслями для декларации, которую я неизменно выслушивал в день получки. – Люблю я тебя, Гарри. Больше родного брата.
Я приподнял его замызганную фуражку и ласково похлопал по лысому коричневому черепу.
– А я тебя, блондин ты наш кудрявый.
Не убирая руки, он отодвинулся, пристально вгляделся мне в лицо и наконец заржал, причём настолько заразительно, что через миг мы оба помирали со смеху.
Тут к нашему столику подсел Фред Коукер.
– Мистер Гарри… – Он поправил пенсне и продолжил официальным тоном: – Пришло срочное почтовое сообщение из Лондона. Ваш клиент аннулировал контракт.
Мне стало не до смеха.
– Дьявольщина! – выругался я. В самый разгар сезона потерять две рабочих недели за двести вшивых долларов предварительной оплаты! От денег Макджорджа в кармане осталось всего три сотни. – Мистер Коукер, раздобудьте мне фрахтовщика, уж постарайтесь, – настаивал я.
Анджело с силой всадил нож в столешницу. Никто вокруг и бровью не повёл, что разозлило парня ещё больше.
– Попробую, – согласился Коукер, – только поздновато уже.
– Пошлите телеграммы людям, которым пришлось отказать.
– А кто будет оплачивать? – осторожно поинтересовался Фред.
– Чёрт с ним, за свой счёт отправлю.
Коукер кивнул на прощание и ушёл. На улице закашлял двигатель катафалка.
– Не переживай, Гарри, – подал голос Чабби. – Я тебя всё равно люблю.
Анджело внезапно сморил сон. Он повалился вперёд и с оглушительным треском грохнулся лбом об стол. Я уложил парня так, чтобы он не захлебнулся в луже пролитого спиртного, засунул нож в ножны и взял на хранение деньги, опасаясь ошивавшихся поблизости девиц. Чабби заказал ещё выпивки и заплетающимся языком невнятно затянул на островном диалекте старую матросскую песню.
Я в очередной раз прогорел. Бог свидетель – ненавижу деньги, особенно когда их нет. От двух недель зависело, сможем ли мы с «Плясуньей» пережить мёртвый сезон и остаться на плаву. Теперь ясно, что не получится. Значит, снова надо ввязываться в рисковые ночные дела.
