Владимир Возовиков - Искатель. 1978. Выпуск №1
Час времени прошел в молчании. Люди сидели на своих местах словно гипсовые куклы, даже дыхания не было слышно. Этот час показался таким долгим, что терялось ощущение реальности окружающего. Казалось, ты просто задремал после многотрудного дня в тылу своих войск. Было так тихо и темно, что разведчики видели, как светящаяся часовая стрелка на приборном щитке крадется к цифре 12.
Один Плотников не замечал времени, наблюдая за берегами и водной поверхностью в прибор ночного видения. В обычных перископах, низко сидящих над черной, глухой водой, стояла лишь непроглядная чернота.
Берега стали суше, прибрежные холмы — круче, тени от них сомкнулись, и река побежала черным коридором, убыстрив течение, словно и ей было неуютно, как одинокому путнику в ночном ущелье.
Час времени… Плотников отчетливо помнил цифру 5 на карте над юркой голубой стрелкой, — значит, уже пять километров пронесло их, хотя до переднего края по прямой гораздо ближе. Вот-вот будет вершина излучины, и тогда река понесет их обратно к своим — туда, где русло ее снова становится линией фронта. Островок с машиной медленно кружило на стрежне, угрюмые, пустынные откосы крутых берегов временами возникали в глубине экрана, их сменяла та же пустыня воды — ни лодки, ни вешки, ни всплеска.
Обостренное чутье подсказывало Плотникову: не здесь надо искать трассу танковой переправы, и все же сомнения вползали в душу.
В черных холмах взвыл мотор, ему отозвался другой и третий…
— Тягачи… артиллерийские, — тихо сказал сержант, и Плотников благодарно кивнул, хотя сержант в темноте не мог видеть его кивка. Алексей тоже подумал о тягачах, и то, что Дегтярев подтвердил его догадку, обрадовало Алексея, укрепило в нем уверенность. Тревога поубавилась. В упор направив на карту синий лучик карманного фонаря, он быстро нашел нужный квадрат, пометив его вопросом. А когда снова глянул в прибор, заметил сразу: холмы словно опали, река посветлела, расправилась вширь, и машину уже не кружило, она плыла боком, устремив из-под водорослей всевидящий глаз на берег, противоположный плацдарму…
Теперь замечались живые тени в прибрежных распадках, доносились звуки шагов и негромкие голоса; где-то что-то небрежно бросили на твердую землю, где-то звякнул металл; раза два мелькнули огоньки сигарет. Противник вел себя не столь осторожно, как на переднем крае. Впервые Плотников по-настоящему понял, сколько суровой, проверенной опытом мудрости в требованиях ночной маскировки, которые и ему порою казались излишне жесткими и формальными. Он сделал себе эту зарубку в памяти, желая после найти такие слова, что заставят его слушателей в час беседы мысленно войти в эту прифронтовую ночь тайными соглядатаями. И узнать немало лишь потому, что кто-то небрежно стукнул дверцей бронетранспортера, кто-то закурил вне укрытия, а кто-то, не умея сладить с раздражением, во весь голос распекает командира второй саперной за медлительность. Какой «слухач» не догадается: вторая саперная появилась у реки совсем не случайно!
Плотников удвоил внимание и все же уловил легкую возню за спиной, настороженный шепоток сержанта:
— Тушенку не забыл?
— Кажись, взял, — ответил неуверенно Чехов.
— Гляди у меня! А то вы от радости забываете, что в разведке тоже не святым духом питаются.
Чехов впервые шел на серьезное задание и, когда собирались, действительно выглядел счастливым. Вопрос Дегтярева был вполне основательным, если Чехову поручили продовольствие экипажа. О такой «мелочи» молодой солдат мог и позабыть.
Было слышно, как Чехов торопливо ощупывал вещмешки, зашуршали завязки.
— Ты че?..
— Кажись, не тот захватил… В том банки снизу… Это Молодцов попутал, когда собирались…
— Я те покажу Молодцова! — яростно прошептал сержант. — Ты куда собирался: в разведку или на блины к теще?
Сыто стукнули банки, Чехов облегченно и громко задышал.
— Тута, товарищ сержант, я забыл, что завернул в плащ…
— Не сучи руками. И языком тоже. Ишь ты, «Молодцов попутал», — передразнил командир отделения. И грубоватым шепотом добавил: — Нечего зря хлопать глазами — сосни пока. Ночь, она длинная, надо будет — поднимем.
Плотников невольно улыбнулся, тоже почувствовав облегчение. У разведчиков с полудня крошки во рту не было, а на пустой желудок воевать нелегко. Правда, Плотников имел личный запас, но на пятерых здоровых, проголодавшихся ребят его бы не хватило.
На широком плесе стало еще светлее, и теперь уже четверо разведчиков не отрывались от приборов наблюдения…
Видно, так уж устроен человек: чем нетерпеливее он ждет, тем внезапнее приходит то, чего ждет. Плотников и не заметил, в какой момент лодка возникла прямо перед ними, на середине реки. Совершенно отчетливая и уже близкая, она надвигалась низким бортом, и Алексей испугался: если лодка столкнется с замаскированной машиной, разоблачение разведчиков неминуемо. Двое сидели в лодке, наклонясь к воде, — было видно, как шевелятся их руки и расходятся по реке слабые круги. Но еще раньше, пожалуй, он заметил две темные цепочки, убегающие от лодки к берегу, — словно по фосфоресцирующему полотну начертили тушью два ряда вертикальных штришков. С лодки провешивали трассу, и, всего вероятнее, то была трасса для танков. Наверняка подводная…
На всем томительном пути во власти речной стихии Плотникову чудился хрипловатый от усталости и недосыпания голос командира роты: «Мостов не ищите. На таких реках, когда вся глубина плацдарма — километр, мостов не строят. Они едва развернутся после переправы — и уже на рубеже атаки. Нам нужны точные координаты трассы. От вас я другого не требую. Возможно, это будет подводная трасса. Как найдете — зацепитесь поблизости и не спускайте глаз. Сообщите о начале переправы и тогда можете считать, что впятером выиграли сражение». Потом, кольнув Плотникова испытующим взглядом, неожиданно спросил: «Вы изучали Макиавелли?» — «В училище, по программе…» Капитан хмыкнул: «Тогда напомню вам его фразу, очень подходящую для нашего дела: хорошая позиция в бою часто важнее храбрости. Вы поняли меня?»
Плотников постарался понять…
Теперь последние слова командира мгновенно пронеслись в голове Плотникова, и он готов был отчаяться. Все сорвется, если машина налетит на лодку или на прочно вбитые в дно вешки. Нелепая случайность, каприз стихии, слепая прихоть обстоятельства — вот чего разведчик должен опасаться не меньше, чем противника. Вот что он должен уметь осиливать во всякую минуту.
Завести двигатель и обойти лодку, с которой еще не видят надвигающегося «плывуна»? Но такая «храбрость» по меньшей мере глупа — заметят. Выйти на связь и сообщить координаты трассы, если произойдет столкновение? Успеть можно, однако машину все равно «расстреляют», а трассу перенесут…
