Страницы зеркал - Вилен Виленович Тимирязев
Немного побродив в окрестности, вернулся в отель, другого пристанища все равно не было, да и вещи мои здесь. Пока кэбмен доберется до полиции и сможет разбудить сонного дежурного, пока они доберутся до места, заберут тело и приступят к протоколу, наступит утро.
Что было понятно: Анна (а я не сомневался, что за рулем была она, маловероятно, что в радиусе ста миль есть подобная машина) – часть банды, причем, она более опасна, чем казалось ранее, как жив остался в тот раз – вообще непонятно, кто знает, что может довести неуравновешенную особу, которой испортили вечер, до желания убивать…Кто еще? Вагнер, очевидно, главарь, роль его дочери не ясна, но опасность ее незначительна, пара головорезов и несколько второстепенных членов шайки, непонятно до какой степени вовлеченных, Ольга… надеюсь тетрадь, которая, помимо наших с Аннет паспортов (как, оказывается, несложно завладеть поддельными документами), некоторых документов, которые еще предстояло изучить, и пары предметов дамского туалета, была обнаружена в сумочке, поможет это понять. Рената? Роль ее была туманна, а смерть очевидна. Рональд, привезший головы, уж без сомнения был в курсе происходящего. Но насколько он был искренен с остальными? Насколько мог вести собственную игру в этом жутковатом экзистенциальном мире? А что же тетрадь? Открыл наобум где-то в середине. Шифровка… Очень надеюсь, что ключ найдется в моей книге, но сейчас точно не до этого, мозг полностью отказывается слушаться, через пару часов рассвет, нужно поспать…
Проснулся, когда солнце уже вовсю светило в окна. 9 часов! Но в гостинице и на улице спокойно, во всяком случае, полиция была явно занята не со мной. Быстрые сборы, деньги, документы, мачете (нужно ли его брать? При задержании наверняка будет опасной уликой), тетрадь, которую еще предстоит прочесть. Осталось понять, куда ехать, а уже после придумывать, как вытащить Аннет из госпиталя. Пытаться выполнить приказ этих опасных маньяков или постараться скрыться? У Аннет, наверняка, есть деньги в Берлине… Но эти мерзавцы тоже, безусловно, об этом осведомлены. Решил все-таки посмотреть, как меня теперь зовут. Эдуард фон Мейверинк…Они сделали все-таки меня ее мужем… И хорошо и плохо. С одной стороны, она не будет путаться (непонятно, правда, что делать с ее заявлениями о том, что мужа у нее нет), с другой – совершенно очевидно, что нельзя оказываться в Берлине, да и, вероятно, вообще в крупных городах и не совсем понятно, как вести себя в клинике, если нарвешься на тех, кто меня там уже видел в роли адвоката. Да и вид у меня был совершенно не графский.
Начать следовало с покупки билетов (это давало некую структурированность намерению). Что подтолкнуло меня купить билеты в Рим? Возможно, просто желание вырваться из замкнутого уже многие дни круга, где мои решения определялись в основном непреодолимыми обстоятельствами. Билет первого класса стоил несусветно дорого, но я был уверен, что Аннет нужен максимальный комфорт в ее состоянии. С каких пор я стал так заботлив? Ну, теперь же я ее законный муж. Улыбнулся. Хорошо. Осталось забрать ее, до отправления поезда оставалось чуть больше часа.
Пара галантерейных магазинов, где теоретически можно обзавестись если уж не графской, то хоть сколь-нибудь респектабельной одеждой, были в силу раннего часа, конечно, закрыты, придется полагаться на удачу. Кажется, она была в это утро на моей стороне. За углом от клиники стояла медицинская карета без медицинского, собственно, персонала, как прекрасно работает местное здравоохранение – ни одного больного, но со скучающим шофером. Пара минут болтовни ни о чем, веселый розыгрыш, все только этого и ждут, больная давно выздоровела, а компания, гуляющая с вечера, уже охлаждает шампанское, вот десять фунтов, сэр.
Мы вошли через черный ход, оставив мотор кареты включенным. Аннет, к счастью, не спала и была искренне рада меня увидеть, хотя и удивлена, без сомнения. Завтрак в госпитале закончился, а процедуры пока не начинались, в коридоре никого не было.
– Собирайся скорее.
– Куда, мой дорогой? – она улыбалась без боли.
– Мы едем в Рим.
– С тобой – хоть на край света, – она была игрива и несерьезна.
– Быстрее.
Я стал собирать те вещи, что оказались в палате.
– Но я так слаба, не уверена, что смогу идти.
Она была права, но это дало новый вариант, в коридоре я нашел кресло-каталку, в которую погрузил свою новоприобретенную жену, накрыв ее сверху больничным одеялом. Во всяком случае, это решало вопрос с отсутствием одежды. На вокзале мы оказались минут за 15 до отправления, что дало нам возможность со всей церемонностью погрузиться в поезд. Я дал водителю скорой еще 15 фунтов, дабы он сообщил, что граф Мейверинк собственной персоной забрал свою супругу, и еще 5 за одеяло и беспокойство госпиталю (заберет, каналья, все себе, конечно). Не думаю, что госпиталь станет так уж беспокоиться по поводу возвращения в лоно семьи пациентки без имени, а полиции есть, чем заняться.
Когда поезд тронулся, я уложил Аннет отдыхать, она была еще совершенно без сил, а себе заказал утреннюю газету, яичницу и бренди. В газете не было ничего про ночную автокатастрофу… Это показалось странным, но, возможно, полиция не торопилась делиться происшествием с газетчиками, либо те, кто организовал убийство, контролировали ситуацию. Не совсем понятно, зачем было использовать для акции столь броский инструмент, как алое спортивное авто. Могли ведь и ножом заколоть и на меня в итоге повесить. Могли бы уже поместить меня в кутузку, или ликвидировать. Но нет, я им нужен живой и на свободе. С нашей ограниченной способностью к перемещениям и метками в виде паспортов мы очень легкая цель для наблюдения. А не едет ли кто из соглядатаев в этом поезде? Вполне ведь могли проследить! Не скатываясь, впрочем, в паранойю, нужно проверить.
Для начала, оставив свою спутницу спать и закрыв дверь купе на ключ, я прошелся по поезду в надежде заметить кого-то из членов банды, но никого ни в открытых купе, ни в вагоне-ресторане не обнаружил. Не исключено, что есть еще незнакомые мне участники. Попробуем другой метод. Через полчаса планируется первая короткая остановка, если за мной следят, то они непременно проявят себя, когда я сойду с экспресса и останусь на перроне. Я дошел до конца поезда и
