Толчки - Марат Дроздов
– Ничего, – сказал я и отошел.
Vl
В тот день я впервые был рад, что уроки у нас заканчиваются в полчетвертого. Но это все равно было чертовски рано! К бару мне нужно было подойти к девяти. То есть оставалось еще пять часов. Можно скостить полчаса на поход до бара. И все равно остается целых четыре с половиной часа.
Я не мог усидеть на одном месте. Стоило мне сесть, я тут же, как подорванный вскакивал. Я ходил по комнате взад-вперед на негнущихся ногах. Меня охватил такой мандраж, какой я еще не испытывал. Мне было одновременно и радостно за то, что меня ждет и страшно за то же самое. Безделье меня угнетало. Я не мог найти себе занятие – у меня, буквально, все валилось из рук. Я не мог ничего нормально сделать. Но вдруг мне пришла в голову идея. Я побежал в прихожую, снял с вешалки красную кепку, отнес ее в комнату и положил на свой письменный стол. Затем я вернулся и поставил свои белые кроссовки прямо у двери. Закончив, я вновь ощутил прилив волнения. Эти манипуляции с одеждой отвлекли меня, но ненадолго. Совсем ненадолго. Вернувшись в свою комнату, я, без сил рухнул на застеленную кровать и со всей силы сжал руками одеяло. Это помогло мне хоть немного успокоиться. Я вытащил из кармана штанов телефон, чтобы посмотреть время. Часы показывали 16:09. «Вот бы сейчас позвонил Юра и сказал, что мы встречаемся раньше», – подумал я в отчаянии.
Я лежал и просто смотрел в стенку. Мыслей у меня в голове не было. Веки мои начали тяжелеть, а подушка стала казаться уж очень мягкой. Придя домой, я не переодевался, поэтому лежал сейчас в свитере и джинсах. Осознав это, я, сев на постели, снял свитер, стянул джинсы и забрался под одеяло. Сонливость моя слегка отступила, но мало-помалу возвращалась. «Чуть не забыл», – подумал я и взял телефон. Взяв его, я завел будильник на без двадцати восемь и положил телефон рядом с подушкой.
Понять, когда я засыпаю, мне никогда не удавалось. Это всегда происходило настолько плавно, что я ни разу не смог уловить момент погружения в сон. Зато момент пробуждения я зафиксировал достаточно точно. Но разбудил меня не будильник.
Звонил Юра.
Я еще после нашего прошлого разговора занес его номер в список контактов, подписав его «Юра Толчок». Я, слегка ошалевший после такого пробуждения, поднял трубку:
– Привет, Юра.
– Салют. Ты там спишь, что ли?
– Ну да, есть немного, – сказал я, протирая глаза. – А сколько сейчас времени?
– Можешь ложиться обратно, ты все проспал.
– Что?! – воскликнул я, вскакивая с кровати.
Ощущение было такое, будто мне влепили под дых.
– Да шучу я, – засмеялся Юра.
– Вот гад… – протянул я, путаясь в упавшем одеяле.
В итоге я запутался в собственных ногах и одеяле, и растянулся на полу.
– Тебя там кондрашка хватила? – спросил Юра. По интонации я чувствовал, что он улыбается.
– Вот сейчас вообще не смешно! – обиженно ответил я, поднимаясь.
– Это кому как, – ответил Юра и сменил тон: – Я тебе чего, собственно, звоню. У тебя есть джинсовые шорты?
– По-моему были где-то… – рассеянно сказал я, выходя в коридор.
По правде говоря, я понятия не имел, есть ли у меня джинсовые шорты или нет.
– А зачем?
– А какая тебе разница? – ответил Юра вопросом на вопрос.
– Слушай, – сказал я, заглядывая в одежный шкаф. – А если будут не шорты, а просто джинсы, пойдет?
Он помедлил с секунду.
– Ага. Только подверни их.
– Хорошо.
– И еще, – добавил Юра. – Приходи пораньше – где-то в половину девятого.
– Понял. А сейчас сколько? – спросил я, роясь в шкафу.
– Ты точно проснулся? – подозрительно спросил Юра.
– Да проснулся, проснулся. Времени-то сколько?
– Семь часов.
– Хорошо, я приду.
– Ага, только попробуй не прийти, – сказал он весело и повесил трубку.
Наступила абсолютная тишина. Я решил, что я не выдержу сидеть дома еще час. Порывшись в шкафу, я откопал-таки джинсовые шорты. Я помнил, что у меня такие были когда-то, я не помнил, остались ли они у меня. Выяснилось, что остались. Надев их, мне открылась одна неприятная мелочь – они стали мне немного малы. Причем это касалось только ширины, длина была вполне нормальной. Подойдя к зеркалу, я увидел, что они мне в обтяжку. «Могло быть и хуже», – подумал я. Взяв со столешницы кепку, я вспомнил, что не надел футболку. Свитер надевать было как-то глупо, поэтому я снял с вешалки в шкафу первую попавшуюся футболку и, надев ее и прихватив по дороге кепку, направился к двери. Я влез в кроссовки и выскочил из квартиры.
Часы показывали 19:21. К бару я решил пойти окольным путем, чтобы не прийти туда слишком рано. Этот путь должен был занять у меня, по меньшей мере, сорок минут. В лучшем случае – час.
Осенью у нас в городе темнеет рано. На улице уже зажгли фонари. В такое время все гуляют только парочками, поэтому я, в одиночестве, выглядел весьма странно. На меня все искоса поглядывали. Да и не мудрено – на улице плюс девять, а человек идет в шортах и футболке. Я буквально чувствовал, как промерзаю насквозь. Вместе с тем я чувствовал, как тает мое намерение идти до бара целый час. Отойдя от своего дома всего на две «клеточки» я, не выдержав, повернул к бару. Идти до него, если напрямую, нужно было всего минут пятнадцать. У меня зуб на зуб не попадал от холода. Сделав еще несколько шагов, я не выдержал и побежал.
Бег мой был не очень-то и быстрым, но я бежал не только потому, что так можно было быстрее добраться до бара. Я просто хотел согреться. И у меня это получалось – мало-помалу я начал чувствовать пальцы на ногах! А это уже было маленькой победой.
До бара я добрался минут за десять и облегченно вздохнул, когда увидел, что в окнах горит свет. Я поспешил к входной двери. Дернул за ручку. Дверь не поддалась. Тогда я забарабанил в дверь что есть мочи. Через стекло в двери я видел, как внутри сидят несколько «толчков». Как их зовут, я не знал, но видел их и на своем посвящении и после матча. Один из них повернулся на стук. Он очень оживился, когда узнал меня.
