Евгения Соловьева - Мастер теней (СИ)

— Гадость, — подтвердил Орис, отдавая вино обратно.

Так, передавая друг другу фляжку и обмениваясь впечатлениями, братья досмотрели церемонию принятия присяги и вместе со всеми проорали «да здравствует король!». А после отъезда королевского кортежа спустились с крыши и весь вечер веселились, пили, танцевали и смотрели фейерверки, как и положено добрым подданным мирной империи.

Глава 7

Тем временем в далекой Хмирне

436 г. 18 день Жнеца. Хмирна, Тан-До.

«Возлюбленный старший брат наш Ци Вей, позвольте выразить всемерную признательность от имени царствующего дома Кристис за дивные подарки. Увы, даже столь роскошные и редкостные дары не смогут скрасить разлуку с вами, но послужат напоминанием о вашем благоволении. Не откажите в милости принять скромный ответный дар, забавную зверушку, обитающую в Седых Песках Ирсиды…»

Укусив кончик пера, имперский посол вздохнул: если бы он мог бросить все эти дипломатические игры и нестись, лететь в Валанту! Помочь Шу, оградить, сберечь. Проклятый мятеж, как же некстати!

«Шу справится сама», — убеждал себя Дайм, верил себе и не желал думать, какими глазами она посмотрит на него — потом, если… нет, когда! справится без него.

«…и да не зайдет никогда Солнце над благословенной страной Красных Драконов.

За сим остаюсь вернейшим и преданнейшим слугой Вашим,

Посол Его Всемогущества Элиаса Второго Кристиса,

Дайм отложил перо и потянулся за сургучом, но рука его замерла на полпути. Только сейчас он понял — ни Дракон, ни глава Конвента так и не сказали всего. А он, самонадеянный мальчишка, даже и не подумал, что царю Хмирны не так интересны разговоры с послом, как нужно зачем-то задержать его подальше от Империи. Проклятые игры! Зачем? И что все же происходит в Валанте? Дракон не просто так расспрашивал о ритуале коронации… Наверняка в Валанте новый король — и, судя по спокойствию Парьена, это не Лерма Кристис.

Аккуратно свернув готовое письмо, Дайм протянул руку за новым листом бумаги и глянул на обернувшую левое запястье водяную гадюку, прикидывающуюся серебряным браслетом с глазами-рубинами: подарок Ци Вея. Раз уж Дракон так добр, что дарит послу целый караван подарков, расщедрится и на лицензию внешней связи. Подумаешь, разок обойти «древний и мудрый» закон, разрешающий общение за пределами Хмирны лишь шерам категории прим или зеро — и то лишь потому, что даже Дракону не под силу за ними уследить.

«За сохранность хмирской культуры, столь отличной от любой другой, приходится платить серьезными ограничениями в связях с внешним миром, — поучал Парьен три месяца назад, отправляя Дайма добывать для Империи политические и торговые договоры с Двенадцатым Драконом. — Тебе, как и всему посольству, придется неукоснительно следовать всем законам и обычаям Подсолнечной. К счастью, на шеров-зеро запрет не распространяется. К тому же ты мой ученик, а по хмирской традиции связь ученика с учителем священна. Так что я буду постоянно держать канал открытым, и ты сможешь меня вызвать в любое время. Но никого более! Никаких штучек и ухищрений, Дайм. Маловат еще крутить Дракону усы».

Крутить Дракону усы — зачем? Можно попросить прямо, пусть даже придется выказать неуважение к традициям. Дайм обмакнул перо в чернильницу и только вывел первую букву приветствия, как в дверь постучали.

— Послание Его Всемудрости, да сияет вечно солнце над благословенной землей Красных Драконов, к Вашей Светлости, — послышался голос алера Вандаарена, первого помощника посла и по совместительству глаз и ушей принца Лермы.

— Да сияет, — ответил Дайм укороченной ритуальной фразой, пытаясь угадать, что еще приготовил Ци Вей.

Вандаарен торжественно внес свиток рисовой бумаги на расписном подносе и с церемонным поклоном подал Дайму. Он встал навстречу, коснулся ладонью сначала лба, затем сердца и обеими руками взял свиток.

— И все же это была ссылка, а не важное поручение, — встретившись взглядом с прозрачно-голубыми глазами северянина, тихо и ровно сказал Дайм. — Сочувствую.

Поднос в руках Вандаарена едва заметно дрогнул, но лицо осталось безучастным, а пелена ментальной защиты стала еще плотнее.

— Возможно, вам было бы разумно задержаться в Хмирне, — продолжил Дайм так же тихо. — После неудачи с мятежом Его Высочеству потребуются виноватые, а граф Крильбин вряд ли жаждет вернуть вам место первого доверенного лица Его Высочества. Кстати, жалованье в Серой страже не так велико, как милости Его Высочества, зато намного более постоянно.

Алер Вандаарен вместо ответа лишь поджал и без того тонкие губы, еще раз поклонился по хмирскому церемониалу и покинул кабинет Дайма. Только когда за помощником закрылась дверь, Дайм криво усмехнулся: зря северный змей думал, что кронпринц достаточно умен, чтобы не променять его на интригана и льстеца Крильбина. Покидать на три месяца столь неуравновешенного и самовлюбленного патрона — непростительная ошибка.

«…твоя мудрость и уважение к обычаям моей страны согрели мое сердце, — гласил свиток. — Позволь преподнести тебе последний скромный дар: дозволение на связь с РоельСуардисом. Но очень прошу тебя, брат мой, сохранить сие в тайне ото всех, кроме лица, с коим тебе доведется беседовать…»

Дочитав витиеватые заверения в искреннем расположении, Дайм шепнул:

— Благодарю, возлюбленный брат мой, — в полной уверенности, что Дракон услышит, несмотря на защиту посольского кабинета.

Не откладывая на потом, он устремился к настенному зеркалу. Начертил мягким концом пера руну личного вызова, удерживая перед внутренним взором образ Шуалейды. Но зеркало молчало, словно обыкновенная стекляшка. Еле удерживая готовое сорваться с языка проклятье, Дайм с силой вонзил перо в ладонь, и, обмакнув его в кровь, начертал руну еще раз, усилив её заклинанием стабильности.

— Шу! — позвал он, сосредоточенно пробиваясь сквозь неподатливый эфир. — Ответь же, Шуалейда!

На миг показалось, что с той стороны зеркала что-то откликнулось. Дайм усилил давление, приложил окровавленную ладонь — и эфир с громким треском поддался.

— Что угодно Вашей Светлости? — послышался скрипящий, прыгающий от баса до комариного писка голос, зеркало мутно засветилось, обрисовывая человеческий силуэт.

Дайм вздрогнул — Шуалейда не могла ответить ему так! Что-то случилось. В подтверждение опасений зеркало прояснилось, явив сердитого и взъерошенного шера Бастерхази в халате.