Виталий Мелентьев - Искатель. 1975. Выпуск №3
— А-а! Явился герой ночных сражений, — зарокотал командармовский голос. — Шею не совсем свернули? Нет? А надо бы, чтоб понимал — лихость в таком возрасте, а тем более в таком чине до добра не доводит. Ну ладно, ладно, не сопи. Главное, живой и при деле. Так вот, как там с вашими делами?
Лебедев доложил — четко, ясно, но отчужденно-деловито: он еще не знал, как оценивает его поведение командарм. Судя по голосу и грубоватым шуткам, все в порядке. Но… Но лучше не расслабляться.
— Вот что, майор. Матюхинским следопытам я ставил задачу лично. Но этого мало. Вместе с Добровольским мы дали им еще одно чрезвычайно важное задание. Какое — скажу при твоем личном докладе, но после того, как я тебя выпорю за твое мальчишество. А теперь я тебе даю личное задание: следи за ними. Кстати, ты в них уверен? Лично, я имею в виду?
— Товарищ первый, мои люди — с меня и спрос. Но скажу честно, всех не знаю. Ведь там двое новеньких. Но если их отбирал командир, а командир роты дал «добро», полагаю, что оснований для волнений нет. Подали сигнал.
— Ладно. Следи и докладывай.
Под утро Лебедев поспал, а когда проснулся, увидел на лавке капитана Маракушу — небритого, в забрызганных грязью сапогах. Шинель с него сползла, фуражка свалилась, и черные волосы прилипли ко лбу.
Лебедев не стал его будить, привычно подготовил сводку, сходил на завтрак и, увидев умывающегося шофера, крикнул:
— Приготовь ключи, скоро поеду!
Шофер выпрямился, радостно уставился на майора, но ответил странно:
— Никак нет, товарищ майор. Ключей не будет!
— Это ж почему?
— Запрещено передавать ключи от машин кому бы то ни было. Даже под пистолетом. Все. Отъездились.
— Это ж кто приказал?
— Лично начальник штаба, а под приказом все шоферы расписались.
Это огорчило Лебедева. Не хотелось, чтобы шофер знал, куда он заедет и почему. Но, глядя в его радостное, веселое лицо, мгновенно припоминая все, что им пришлось пережить вдвоем, он вдруг понял, что шофер не только сослуживец. Он еще и друг. Верный и надежный. И, подчиняясь этой несвойственной ему вспышке сентиментальности, Лебедев подошел к нему и обнял за худенькие, незагорелые плечи.
— А знаешь, чертушка, я ведь о тебе соскучился.
— И я. Каждый день все канючил у полковника — отпустите к майору. Куда там — все в разгоне… Но главное — вы живы. — Он посерьезнел. — Мы тут с ребятами обсуждали: ведь если бы мы вместе тогда поехали, могло статься, кто-то и не вернулся.
— Ерунда. Случай! Но считай, что я за тебя твои пули принял.
У радистов известия оказались радостными. Шифровальщик передал радиограмму, из которой явствовало, что разведчики благополучно достигли ближних партизан. Во второй половине дня начнут работу. Предварительные данные о противнике: остаются на месте, ведут боевую подготовку в обычное время, в обычном месте и обычными силами. В воскресенье проводят футбольный матч.
Ну что ж… Все идет правильно, все грамотно. Одна группа подстраховывает и контролирует другую. В таком деле, как разведка, это и есть высший класс точности.
Шофер развернул машину так, чтобы сразу двинуться в штаб, но Лебедев приказал ехать в Радово.
Не доезжая до штаба тыла, они остановились.
— Идите, — сказал шофер, — а я поеду заправлюсь.
Они стояли в бывшем школьном саду. Теперь здесь торчало несколько спецмашин — тяжелых, неуклюжих, но людей почти не было. Дуся прижимала к груди какие-то бутылки.
— Тут у нас девчонки — травницы. Вот… — она толкала бутылками ему в грудь. — Настои. Сами делали. Очень помогают.
— От чего они могут помочь? Вы ж даже не знаете, что у меня.
— От ран. Всяких ран. Потом они укрепляющие. Вам нужно. Вы ведь еще бледный. Я же вижу.
Поговорив о разных разностях и пустяках, Лебедев, как бы между делом, сказал, что начальство благодарит и ее, и ее девчонок за сообщение о соседке.
— А я знаю.
— Откуда?
— А у нас были. Беседовали. И у нее были. Нам велели молчать.
Подъехал «виллис», и они распрощались.
— Завтра я подскочу, — пообещал он и спросил: — Какое белье висит — красное или белое?
— Красное… А… зачем все это? Так нужно?
— Да. Нужно, — кивнул он.
В штабе он опять заехал к Каширину и от него узнал, что красное белье оказалось сигналом отхода наших резервов. Немецкий шпион купился на нехитрую удочку.
Но совпадение методов сигнализации — разноцветные ракеты у разведчиков и разноцветное белье у немцев — огорчило и заставило задуматься. Связь — вот что главное. Как поможешь Матюхину, как его предупредишь о грозящей опасности?
Дома его ждал полковник Петров:
— Командующий торопит: сверху требуют ускорения событий. Командарм жмется, ссылается на эсэсовцев и на этом основами выпросил из резерва фронта целую танковую бригаду. Сейчас для него главное — эсэсовцы. Впрочем, как и для фронта.
— Подождем ночи, — ответил майор.
И он принялся за свои дела, но вдруг вспомнил о телеграмме от партизан и спросил:
— Товарищ полковник, а на кой черт они затевают этот самый футбол?
— Н-ну» формально, почему бы и не отметить воскресенье хорошим отдыхом? А вообще стоит подумать.
Полковник ушел, а Лебедев позвонил Каширину. Тот выслушал сообщение о предстоящем футбольном матче и предложил зайти к нему.
— Не могу. У телефона.
— Ладно, подскочу сам.
Он пришел со свертком, выложил из него сухарики и вчерашнюю початую бутылку.
— Послушайте, майор, я убежден, что сообщение о футбольном матче либо ерунда, либо очень важный ход. Что слышно от Матюхина?
— Дал сигнал — противник на месте.
— Врать не станет.
— Ну а раз так, то что значит сообщение о футбольном матче? Зачем партизаны сообщили о нем?
— Они, конечно, лучше об этом знают, — улыбнулся Каширин и налил коньяку.
— Мне думается, что партизаны подчеркивают этим: «Наша разведка точная, мы на месте. Вот даже какие подробности нам известны. Так что верьте». Но чему верить? Вчерашний наш разговор заставил задуматься, и я пришел к выводу: после неудачной операции по выручке своих разведчиков у них должен быть хоть небольшой, но траур. Тем более он совпал с нашим успешным наступлением на юге. Судя по немецким сводкам, там пока ничего страшного не происходит. Разгромлены, мол, советские танковые бригады, захвачены пленные, и только кое-где для выпрямления линии фронта оставлено несколько населенных пунктов. Но ведь немцы научились читать такие сводки между строк. Они понимают, что на юге — серьезно. Поэтому, может быть, местное командование просто старается поднять настроение, показать, что ничего особенного не случилось.
