Левантевски, шприц! - Радомира Берсень
Он вернулся в свои личные покои и быстро разделся там до белья, затем нашел костюм для будничной охоты: темный, грубый, без знаков семьи. Вот это то, что надо. Время уже позднее, наверняка в коридорах для слуг пустынно. Всего-то нужно выйти наружу и заклинить двери так, чтобы их не смогли запереть.
Все это оказалось настолько просто выполнить, что Фелиссандр уверовал в покровительство какого-нибудь справедливого божества. Или же это удача? Неважно! Все сейчас неважно!
Первым делом, он сошел с дороги, которая широкими петлями раскидывалась вокруг имения, пастбищ, рощиц и полей. Напрямую будет быстрее. Хотя, надо отметить, путь предстоит неблизкий, все-таки следует еще до города добраться. И с чего это его предкам приспичило селиться вдали от цивилизации? Хорошо известными ему с детства тропами Фелиссандр вскоре добрался до окраины города и выбрался на городскую улицу. Немного подумав, он определил в какой стороне находится база стремительной помощи и все так же, напрямую, двинулся в ту сторону. Он не обращал внимания какими путями ему приходится пробираться — чужими ли дворами, темными ли переулками, перелезая ли через заборы, минуя ли зловещие притоны, все это было лишь дорогой к обозначенной цели.
Глава 15
На гигантской словно общественная парковка кровати лежало какое-то существо, держась обеими руками за живот и громко охая.
— Так, раса, возраст, что случилось, — уже совершенно привычно проговорила Лиза, подставляя руки под жидкие перчатки.
— Ууооох, — стеная начал страдалец, — я человек с примесью драконьей крови. Достаточно молодой … аййя! … всего полторы сотни лет … оххохо … недавно … ааоохх! … недавно вернулся с охоты. Ну как недавно — вчера.
— Ели там что-нибудь дикое и непрожаренное? — Лиза взобралась коленями на кровать, чтобы дотянуться до пациента и с озабоченным видом осторожно ощупывала его живот.
— Ну что вы! Это была королевская охота … ооой-ёй-ё! … словом, вся дичь пошла на королевский стол. Да я и охотник … матушки мои! … так себе.
Лиза нахмурилась — даже сквозь изрядный жирок она ощущала, как внутри пациента энергично шевелится нечто чужеродное. Чужой, что ли? Тут что-то деликатно толкнулось ей в правый локоть.
— Чего ты руками-то, как в первые века? На вот …
И Левантевски втиснул ей в руки какую-то странную штуку, больше всего похожую на широкогорлый сосуд. Лиза неуверенно взяла его обеими руками. Пациент продолжал ахать и вполголоса причитать, хватаясь за живот, который явно ходил волнами.
— Может он рожает? — Пробормотала Лиза и покосилась на фельдшера, тот выразительно покрутил пальцем у виска. Затем кивнул на сосуд:
— К животу приложи!
Врач послушалась и неожиданно сосуд наполнился темнотой, сквозь которую тускло засияли какие-то красноватые тени и переплетающиеся линии. Затем Левантевски гортанно отчеканил два непонятных слова и изображение стало светлей и контрастней.
— Ого! — Обрадованно выдохнула она, опознав в них кишечник и крупные сосудистые сплетения. — Рентген!
— Артефакт видений, — коротко поправил ее Левантевски и вытянул шею. — Ну-ка, ну-ка … а это что еще такое? — И он ткнул пальцем в странные тени, мечущиеся внутри изображения. Затем бормотнул нечто невнятное и щелкнул пальцами — изображение выплеснулось наружу, превратившись в полноценную трехмерную проекцию над кроватью. С изумлением, Лиза увидела что по кишечнику бедолаги деловито снуют крупные силуэты, которые что-то ей напоминали.
— Э … Левантевски, а это еще что такое? — Спросила она, напряженно вглядываясь и мучаясь от мысли, что происходит нечто совершенно непонятное для нее, опытного врача.
— Что, что, — тоскливо вздохнул тот и ткнул пальцем в проекцию, — обыкновенные бабочки.
— Бабочки в животе? — С недоверием в голосе переспросила Лиза.
— Угу.
Врач снова всмотрелась в тени. Ну да. Действительно — бабочки.
— О-очень интересно, — протянула она, пациент шевельнулся и попытался поднять голову, но Лиза мягко надавила ему на лоб, — и как они туда попали?
— Дак … чего ж тут сложного-то? Кому-то не повезло глотнуть водички из источника, который себе присвоили феи, — Левантевски покосился на больного, который сложил брови жалобным домиком и принялся стонать и пыхтеть в три раза интенсивнее, — а они — те еще пакостные и жадные твари. Не любят, когда из их источников пьют другие. Брезгуют, видите ли. Поэтому накладывают защитные чары. Попьешь такой водички и у тебя в животе хорошо еще если бабочки заведутся, а могут ведь и кузнечики, и сверчки и — не приведи светлые боги! — тараканы. Это зависит от феи. И вся эта мелкая пакость начинает отравлять жизнь своему носителю.
— Короче, бабочки в животе — паразиты обыкновенные, — резюмировала доктор и покачала головой, — да уж, кажется, моя жизнь больше никогда не станет прежней. Чем лечить-то их будем?
— А чего их лечить? Вон какие здоровые! — Фельдшер тронул пальцем изображение, пересчитывая бабочек, затем ловко спрыгнул с кровати. — Избавляться от них нужно! И не пить воду из непроверенных родников!
Голос его уже звучал отдаленно, так как Левантевски деловито раскладывал чемоданчик со снадобьями, превращая его в какой-то десятимерный шкаф.
В карете их неожиданно ждало совершенно новое сообщение на синеватом полупрозрачном листе, плавающем на уровне глаз.
— Странно, а почему не розовый? — Удивилась Лиза.
— Потому что это не вызов, — тоскливо вздохнул Левантевски, — это нас отзывают на базу. Будет какое-то совещание. Ох, не к добру это! Не к добру и все тут!
— Не бухти, — добродушно ответила Лиза, — совещание так совещание, все лучше чем запоры лечить.
— Вот как бы даже не это
