Пылающий туман - Ви КавИ
— Между прочим…
— Я не хочу ничего слышать! Нет. Хватит с меня этого!
За спиной Медеи показался смущённый оуви. Его ушки, покрытые перьями, прижались к голове.
— Мой… с-спаситель…
Стриго не сумел договорить свою умную мысль, поскольку, как и Медея, спрятал клюв в маленьких ладошках.
— Почему вчера этой вони не было? Ты что, специально прикалываешься надо мной, да?
— Поспешу напомнить…
— Я тебе не давала слова!
— Но…
— Сегодня же мы найдём баню и ты, — Медея направила указательный палец на растерянного Сокола, — помоешься как цивилизованный человек. Твои мозги уяснили это?
— Попрошу минуточку внимания! — Сокол, скрестив руки на груди, недовольно посмотрел на раскрасневшуюся от возмущения Лиднер. — Учитывая, что ты закончила со своей пафосной речью, я напомню, что я привык работать в одиночку и всё, что ты от меня требуешь, это ни что иное, как…
На улице раздался пронзительный крик. И Сокол, и Медея, и Стриго, мигом забыв про всю разворачивающуюся драму, удивленно бросились к зашторенному окну.
Крик повторился, и героическая душа Лиднер не могла так просто этим пренебречь.
— Живо собирайся, — сказала она Соколу. — Мы вместе с оуви пойдём на площадь.
— У меня есть…
— Именно, у него есть имя.
Медея, уже не дожидаясь того, что ей скажут, побежала в свою комнату за оставленным рюкзаком.
Сокол убито глянул на взгрустнувшего Стриго.
— Не расстраивайся. Она снова встала не с той ноги. Догоняй её быстрее, чтобы она на тебя не наехала.
Оуви послушно кивнул и исчез в коридоре. Соколу понадобились все свои силы, чтобы как можно шустрее натянуть на себя злополучную одежду с проклятущими пуговицами и ремнями. Наспех пригладив волосы и придав им хоть какой-то цивильный вид, Сокол схватил свою сумку и рванул вниз.
Владелец, провожавший его взглядом, сочувственно вздохнул.
* * *На площади собралась приличная толпа вокруг мечущейся женщины, падающей на колени возле каждого человека и истерично просящей о помощи. Люди, разумеется, брезгливо отходили назад, кто-то, видимо, находил это недостаточным и пинал женщину, из-за чего та падала на асфальт и царапала себе руки.
Можно было подумать, что она больна, причём серьёзно: на лицо были все признаки неадекватности. Стража, что самое интересное и вместе с тем печальное, стояла практически рядом и никак не реагировала — глумилась, как и публика, и кидалась дерзкими фразами.
Медея, растолкав попавшихся ей на пути зевак, схватила вновь упавшую и плачущую женщину и прижала, словно мать ребёнка, к себе. Погладив её по макушке, она с ненавистью подняла голову и оглядела присутствующих, которые так яро называли себя «людьми».
— И после этого вы, — начала она неожиданно громко и застала врасплох всех, даже подбежавшего оуви, — смеете спокойно ходить, обнимать любимых и воспитывать детей?!
Толпа неодобрительно загалдела.
— Вы — мусор, вот вы кто! Вы выставили бедного человека посмешищем, хотя ей нужна была всего лишь ваша помощь!
— Ха! Какая к духам помощь? Она же опасная истеричка!
Медея молниеносно нашла того, кто сказал этот бред.
— Я с превеликим удовольствием посмотрю в твои бесстыдные глаза, когда твоя жена попадёт в её ситуацию, — она насмешливо оскалилась. — Тогда узнаем, как ты будешь высказываться, урод.
Мужчину заметно задели слова, как, собственно, и всю собравшуюся публику. Она возмутилась, а стража, навострившись, в любую секунду готова была прервать это шоу.
— О нет, Изабелла, Ребекка, что вы творите!
Вбежавший запыхавшийся Сокол, некогда неуважительно толкнувший пару наблюдателей, остановился рядом с Медеей и женщиной. Он согнулся, упёрся в свои колени и рвано задышал. Его лёгкие, ещё год назад спокойно переносившие длинные дистанции, сейчас больно жгли и буквально кричали о том, что они на последнем издыхании и больше не протянут.
Медея, нахмурившись, не до конца понимала то, что собирался устроить её спутник.
— Минуточ-чку… о Сущ-щий… невыносимо… — он вытер лицо, промычал что-то, махнул рукой и с трудом выпрямился. — Моя дорогая… э-э… сестра и моя, ну, жёнушка любимая… Всё это семейные недопонимания, с кем не бывает, верно?
Сокол обворожительно улыбнулся сомневающимся людям и помог подняться Медее и её новоиспечённой подружке.
— Изабелла, жёнушка ненаглядная, очень любит толкать умные речи, она в детстве хотела стать чуть ли не советником самого Короля, — Сокол посмеялся, и толпа поддержала этот смешок. — Весёлая у меня семейка, ух, весёлая, конечно… А Ребекка потеряла своего февула… — все поморщились. — Да-да, именно! Эти мерзкие февулы, о Сущий! Вот и плачется теперь…
— И хорошо, что потеряла! — выкрикнула девушка.
— Гадкие создания!
— Смерть им!
— Абсолютная правда! — активно закивал Сокол и повёл компанию вперёд. — Но она так любила своего Рыжика… Сентиментальная натура, что с неё взять! Извините за них! Можете возвращаться к своим делам. Всем спасибо! Всех люблю и обнимаю!
Люди предусмотрительно разошлись перед ними, и Сокол смог спокойно провести хныкающую женщину и осторожную Медею.
— Пока-пока! — он помахал им на прощание, и некоторые ответили ему тем же.
Они отошли на достаточное расстояние и спрятались между домами. Спасённая, Сокол в тайне прозвал её полоумной, не отрывалась от Медеи, заботливо укрывавшей её от внешнего мира и шептавшей ей всякие ласковые словечки.
— Ты молодец, Сокол, так держать, браво… — он, предчувствуя долгую и щепетильную сцену, присел на асфальт. — Хотя зачем благодарить?
— Вы настоящий г-герой, мой сп-паситель! — Стриго накинулся на уязвлённого наёмника и лишь чудом не попал ему в глаз своим клювом. — Вы п-прирождённый актёр!
— Отпусти меня, пернатое ты нечто! Ай! Больно! Аккуратнее! Не-ет, ты что… А-а!
Вместе с криками сопротивляющегося Сокола, активно борющегося с оуви за нежелание обниматься, раздался тихий, неуверенный смех. Стриго с Соколом одновременно повернулись к Медее, которая по-прежнему держала женщину. Только та в этот раз больше не пряталась.
— Моя… моя маленькая пташка тоже… любила оуви. И различных… зверушек… — она вновь начала рыдать, и Лиднер пришлось
