Юрий Тупицын - Искатель. 1976. Выпуск №5

— Нечего и думать, — без паузы ворчливо ответил Ревский. — Надо встретиться с Германом и прощупать его по всем правилам космической психологии.

Лорка вздохнул.

— Легко сказать. Сорокин не Игорь Дюк и не Виктор Хельг.

— У тебя есть какая-то альтернатива моему предложению? — сухо спросил Ревский.

— А вдруг вся эта цепочка несчастий, вплоть до Тима и меня, — все-таки случайность? Случайность, и ничего больше?

— А если не случайность? Что тогда? Сидеть и ждать заклания очередного агнца?

— То есть меня, — заметил Лорка.

Ревский бросил на него быстрый взгляд, мотнул головой и сухо усмехнулся — уж очень Лорка не походил на беззащитного агнца.

— Почему же обязательно тебя, — медленно проговорил он, сцепляя пальцы сухих сильных рук. — Удар может обрушиться и на тех, кто тебе особенно дорог.

Лорка взглянул на старого космонавта с молчаливым вопросом.

— А ты вспомни, как вывели из строя Игоря. — Ревский помолчал и уже совсем сердито спросил: — Сможешь ты пойти в космос, если с Альтой что-нибудь случится?

— С Альтой? — раздельно переспросил Лорка, пристально глядя на старого космонавта.

— Да, с Альтой, — подтвердил Ревский.

Хассо ГРАБНЕР

МАКЕДОНСКАЯ ДУЭЛЬ[1]

Действие повести немецкого писателя-коммуниста Хассо Грабнера «Македонская дуэль» происходит в Греции в период правления «черных полковников».

Охранниками арестован курьер ЦК Компартии Греции, направлявшийся в Салоники для оказания помойки местным коммунистам в выпуске подпольной газеты.

Вместо него афинская полиция посылает своего агента Галиноса, несколько лет проучившегося в Нью-Йоркском институте проблем коммунизма. В Салониках Галинос встречается с руководителем группы противников режима художником Карнеадесом — стойким коммунистом и опытным конспиратором. Все попытки агента вытянуть из Карнеадеса имена других членов группы терпят неудачу. Газета начинает выходить. Тогда македонская полиция арестовывает художника и, чтобы внести разброд среди подпольщиков, идет на провокацию. В местной газете появляется фотомонтаж, на котором изображен Карнеадес в сопровождении полицейских перед входом в универмаг, где накануне были арестованы два распространителя подпольной газеты. Одновременно полиция проводит обыск в доме, где жил курьер ЦК, адрес которого знал Карнеадес. Галиносу необходимо на некоторое время уехать из Салоник, чтобы доложить своим шефам о ходе операции. Лучший способ для него исчезнуть — подвергнуться мнимому аресту. Полиция фабрикует портрет Галиноса, выполненный якобы Карнеадесом. На вокзале Галинос «арестован».

Под действием всех этих улик большинство коммунистов склоняется к тому, что Карнеадес — предатель. Не верит в это лишь жена художника Дафна. На свой страх и риск она собирается в Афины, чтобы найти людей, хорошо знающих Карнеадеса и способных заступиться за него.

Серо-зеленый грузовик с крытым верхом, покачиваясь, шел из Флорины в горы вдоль высыхающего Алиакмона. Водителя мало беспокоили неровности дороги, он к ним привык. И все-таки он бубнил: «В то время, когда мы гнали Муссолини через Албанию, мы прошли тут до самой Янины. Горе это, а не дорога». Сидевший рядом с ним сотрудник западномакедонской полиции безопасности из Янины взглянул на водителя с иронией:

— А потом пришли немцы и заставили вас побегать.

— Не скажите, — возразил водитель, кивая в сторону гор справа и слева от дороги с их пиками-двухтысячниками. — Дороги контролировали они, но в горах хозяевами были мы.

Сотруднику в штатском хотелось спросить, что шофер подразумевает под словом «мы». Наверняка тот имеет в виду ЭЛАС, красную партизанскую армию. Но от вопроса удержался, подумав только, что директор тюрьмы в Керкире мог бы выбрать для такого щекотливого поручения человека понадежнее.

Грузовик для заключенных выбрался из долины Алиакмон и карабкался к перевалу Сидерохори, с перевала они увидели позади поблескивающее Касторийское озеро. Сотруднику полиции подумалось, что теперь самое время проинформировать вахмистра о его задачах.

Старой серо-зеленой коробке осталось проехать последние километры, через два часа водитель даст ей рухнуть с откоса, через кустарник — в озеро. Это место сотрудник полиции выбрал с одним коллегой из Афин. Тут озеро Орестио имеет глубину четырнадцать метров.

— Я надеюсь, мы поняли друг друга, вахмистр. Мы с вами и те два из кузова выскочим из машины, а все остальные утонут, — сказал полицейский.

— Но ведь, кроме нас четверых, в грузовике ни души, — удивился водитель.

— Так-то оно так. Но когда приедем в Касторию, мы заглянем в одну уютную таверну. Там всегда полно народа: скорняков, рыбаков. Они ужас как охочи до новостей. Мы расскажем, будто везем арестованных в старую крепость Керкиры. Это, мол, опасные государственные преступники, одиннадцать человек. Вам, вахмистр, незачем объяснять, что одно имя этой тюрьмы «Палеон Фрурион» заставляет всех дрожать от страха. Так что наш рассказ всех заинтересует.

— И к чему весь этот цирк?

Сотрудник полиции приложил палец к губам:

— Государственная тайна. Вы ведь, наверное, не хотите лишиться своего места, а? И вдобавок повышение в чине вам тоже не повредит, а это не исключено.

«По такому случаю я с удовольствием угрохаю этот дребезжащий «форд» и расскажу пару баек», — подумал вахмистр, въезжая в маленький городок, знаменитый множеством церквей и своими искуснейшими скорняками.

В таверне водителю и его двум сменщикам было позволено заказать несколько рюмок крепкого. Это сделало их разговорчивыми, и их рассказ об одиннадцати арестованных прозвучал вполне убедительно.

Убедившись, что известию поверили, полицейский вышел из таверны и направился к грузовику, тщательно охраняемому местными жандармами. Там его ждал коллега из Афин. У него были последние инструкции:

— Наша машина стоит в пяти километрах отсюда, — сказал афинянин. — Как только грузовик грохнется в воду, я вместе с тремя вашими людьми вернусь в Керкиру. Как ни жаль, лично вам придется искупаться в холодной воде. Мокрый, дрожащий от холода, вы прибежите в город и поднимете ужасный крик: все утонули! Только вам одному удалось открыть дверь и спастись вплавь. Везенье, случай, вы меня поняли?

Афанасий, рыбак, приплыл на лодке из монастыря Мавриотисса, где продал святым отцам свой небогатый улов, получив за половину его «божье благословение». Все называли его Ессир, потому что он некогда служил в английском торговом флоте и каждое предложение начинал с «йес, сир»; сейчас он устало подгребал к берегу, поглядывая в ту сторону, где утром утонули эти бедняги. Там было много солдат, он различил две фигуры в масках для подводного плавания и с баллонами за спиной. Развернув свою лодку, Афанасий налег на весла. Но тут же услышал шум мотора. Местный жандарм, стоявший на корме моторки, заорал на Афанасия, чтобы поворачивал назад, да поживее!