Коллектив авторов - Великий зверь Кафуэ
— Вот оно! — вскричал профессор Дилювиус.
Над плитой показалась верхушка яйцевидной окаменелости…
— Приветствую тебя, радостный дар миллионов ушедших лет! — ликовал старый профессор, в восторге хлопая в ладоши и подскакивая то на одной ноге, то на другой.
— Приветствую тебя, подарок rara avis![41] Колумбово яйцо и — даже яйцо Леды — лишь тень в сравнении с тобой!
Он поднес камень ближе к лампе и высоко поднял зеленый абажур.
— Каким невзрачным оно кажется! Как любая вещь, чья ценность сокрыта внутри, а не вовне! — Серо-зеленое с черными крапинками! — Кто мог бы предположить, что яйцо это было снесено в те времена, когда на нашей планете еще не появились люди… отложено созданием, что было ящерицей и — мечтало стать птицей!
Он вновь поспешно взялся за инструменты и начал извлекать предмет из известковой гробницы. И пусть первый взгляд на долгожданную находку вдохновил и потряс его до глубины души, руки продолжали работу с железным спокойствием и хладнокровием, направляемые осторожным, взвешивающим взором острых серых глаз, пока округлый предмет не появился в целости и сохранности перед ним — яйцо первоптицы, археоптерикса! — И только после этого ученый позволил себе отвлечься и еще раз перечитать сопроводительное письмо, которое направил ему вместе с ценной палеонтологической находкой молодой друг и бывший ученик, доктор Финдер[42].
Письмо гласило:
Айхштет, 5 июля 19.. г.
Дорогой и достопочтенный господин профессор!
Посылаю Вам с этим письмом находку, которая, как представляется в настоящий момент, сможет занять уникальное место в собрании нашего музея: окаменевшее яйцо, каковое, судя по месту его обнаружения (оно было найдено здесь, в известняковом карьере на Блюменберге), вероятней всего, принадлежит Archaeopteryx lithographica. Исследование посредством новых Y-лучей показало лишь, что внутри сланцевой плиты находится прекрасно сохранившееся яйцо. Я отметил местонахождение находки карандашом на верхней и нижней сторонах плиты, что по крайней мере даст некоторое указание на ее расположение в камне.
К сожалению, наиболее трудную работу, связанную с извлечением яйца, мне придется предоставить Вам, глубокоуважаемый профессор. Вы знакомы с моей работой в местных известняковых карьерах и знаете, что она не оставляет мне времени для столь непростого дополнительного труда. Однако, Ваши искусные руки справлялись в прошлом с гораздо более трудными задачами. Надеюсь, со своей стороны, что любовь и уважение, которые я питаю к Вам, не останутся незамеченными Вами, несмотря на то, что подарок мой еще скрывает каменная упаковка.
Ваш благодарный ученик, доктор Финдер.
P. S. Как жаль, что невозможно «высидеть» это яйцо! — Полагаю, однако, что оно для этого недостаточно «свежее»?!
Глаза старого ученого вновь и вновь возвращались к этому постскриптуму. Невероятная мысль пришла ему на ум: не может ли шутка о «высиживании» яйца обернуться правдой?
Шум у двери прервал его размышления. Вошла Паулина, пожилая экономка профессора. Пораженная, она выронила ведро и швабру и в ужасе воздела руки над головой.
— Но… профессор, профессор! Если бы только ваша покойница-жена это видела! Вы все еще сидите над своим куском камня? И до сих пор даже не ложились? Ах, дорогой профессор, когда человеку за семьдесят…
— Да-да, вы правы, дражайшая Паулина! Но бывают исключения — вот почему я нынче работал всю ночь. Прошу вас, проявите благоразумность и больше меня не попрекайте — а лучше принесите мне самую большую чашку превосходного кофе, какой только вы умеете варить, Паулина!
Подхватив ведро и швабру и покачивая головой, старая, преданная экономка удалилась.
Профессор Дилювиус вновь обратился к необычайной находке. Он бережно взял в руку яйцо археоптерикса и начал разглядывать его при свете настольной лампы. Яйцо отличалось равномерной непрозрачностью, как если бы скорлупа его была толще и плотнее, чем у яиц современных птиц. Профессор вспомнил крестьянское средство и поднес драгоценное яйцо к губам — сперва одним концом, после другим.
В восторге и страхе он чуть не выронил яйцо из рук.
Один конец показался ему теплее другого!
Кровь затрепетала в его висках от внезапного волнения. Неравно теплые половины! Быть может, это галлюцинация…
Утро мерцало в щелях жалюзи. Профессор поднял их и погасил свет в комнате. Затем он несколько раз прошелся взад и вперед, открыл окно и глубоко вдохнул душистый весенний воздух. Он должен был снова овладеть собой, вновь полностью подчинить себе все чувства, прежде чем приступить к решающему исследованию находки.
Паулина вернулась и принесла ароматный утренний напиток. Вид ее доброго, несколько простоватого лица и глоток коричневой влаги успокоили профессора. Быстро решившись, он протянул экономке драгоценное яйцо первоптицы.
— Проверьте-ка, дражайшая Паулина, свежее ли это яйцо. Представьте себе, что держите яйцо курицы. Только, прошу вас, осторожно, осторожно!
Паулина подвергла яйцо тому же испытанию, что и профессор несколько минут назад — с той разницей, что простая кухарка обладала куда большим опытом.
— Еще свежее, господин профессор! Сварить его вам? Это какое-то экзотическое лакомство, не так ли?
Обеими руками престарелый профессор схватил чудесное сокровище.
— Нет! О, нет! Бога ради, Паулина! Это яйцо подобного птице существа, которое жило на земле много, много тысячелетий назад.
— Но яйцо еще свежее, ручаюсь вам в этом, господин профессор! А теперь позавтракайте и приведите себя в порядок, если не собираетесь ложиться!
С этими словами Паулина вышла из комнаты.
Профессор опять взял в руки яйцо. Последняя проверка.
Никаких сомнений! Один его конец определенно теплее другого. Паулина была права: яйцо «еще свежее». По весу оно едва превосходило куриное яйцо средней величины — по некоей непонятной причине, следовательно, содержимое не могло быть окаменевшим! Вероятно, мельчайшие частицы известкового ила юрского моря герметически закупорили все поры скорлупы; бактерии, вызывающие разложение, не смогли проникнуть внутрь и содержимое сохранилось, словно в консервной банке…
Но тогда! — Тогда можно поместить яйцо на созревание в инкубатор! И это также означает, что белок еще жизнеспособен, в силах развиться — невзирая на непредставимо долгое время, что яйцо пролежало в окаменевшем известковом иле Айхштета! Мысли в голове профессора снова забегали с безумной быстротой…
Тогда его ожидает неописуемое счастье: он увидит, как из чудесного яйца вылупится живая первоптица, настоящий археоптерикс во плоти!
