Луи Буссенар - Среди факиров
— Я, — сказал он, приступая прямо к делу, — Джим Сильвер, Денежный Король… американский подданный… я «стою» двести миллионов долларов. Вот пара слов от вашего начальника; читайте скорей!
— Но, милорд…
— Я не плачу за титулы и не лорд, но плачу за услуги, притом очень дорого.
— Что прикажет ваша милость?
— Капитан Пеннилес, Король Керосина, американский подданный… мой враг… выиграл у меня два миллиона долларов… женился на женщине, которую я любил… Я хочу, чтоб он исчез навеки с лица земли… Я хочу жениться на его вдове!
— Так вы рассчитываете на мою помощь, так ли, милорд?
— Вы все-таки хотите называть меня милордом?
— Американский король не может быть чем-нибудь ниже лорда в Индии.
— All right![12] Ну, так я рассчитываю на вас. Сколько вы хотите за содействие?
— Во-первых, я хочу полной безнаказанности в тех случаях, где придется совершать маленькие неправильности… безнаказанности, за которую ручались бы лица, облеченные властью.
— Сколько вы хотите денег?
— Много, много!..
— Я дам больше, чем вы думаете: в тот день, когда после смерти Пеннилеса я женюсь на его вдове, я дам вам миллион долларов!
— Ах, вы настоящий лорд! — в восхищении воскликнул член тайной полиции.
— Вы соглашаетесь?
— С радостью! А насчет расходов по ведению дела…
— Я заплачу! Вот билет Национального банка на сто тысяч долларов!
— Благодарю, милорд. А где же теперь ваш враг?
— Он должен скоро приехать сюда на яхте, носящей его имя, Пеннилес. Он вошел в Хугли; будет сегодня вечером в Калькутте.
— Вы в этом уверены?
— Так же как и в том, что я его ненавижу. Он путешествует для своего удовольствия… был на одном из островов Тихого океана, где потерпел крушение, посетил Океанию, Австралию, Малазию, миновал Малаккский пролив… хочет остановиться в Индии… но там погибнет! Все выходы будут для него закрыты… я послал своих агентов всюду! Довольно вам этих сведений?
— Да, милорд! Мне остается несколько часов, чтоб заняться этим делом, составить план, установить мои батареи. Этого времени более чем достаточно.
— Well![13] Я полагаюсь на вас в деталях. Главное, чтоб Пеннилес умер. Относительно средств мне все равно: я плачу, вот и все.
— Милорд будет доволен!
— Место жительства: Itrand, Villa-Princess… Вы будете приходить три раза в день или посылать мне уведомление о ходе дел. До свиданья!
При этих словах странный и мрачный господин выплюнул табак, который он смаковал с внушающим отвращение наслаждением, вытащил из кармана сверток табачных листьев, открутил кусочек, откусил его, запихал за щеку и важно удалился медленными шагами.
Оставшись один, Биканель тотчас же принял к сердцу ненависть и пожелания платившего так дорого янки, — Пеннилес, которого он не знал и не видел никогда, сразу же стал его смертельным врагом. Он только спрашивал себя, как поразить его вернее и быстрее. Тут-то он и напал на мысль в ставить его русским агентом, человеком, которого могущественный сосед подкупил, чтоб сеять вражду на афганской границе. Подобные уловки всегда удаются в стране, находящейся на военном положении, тем более, если война ведется неудачно.
И вот в то время как Пеннилес медленно подвигался вверх по Хугли, Биканель писал против него ужасный донос, следствием которого был немедленный арест капитана, как только яхта бросила якорь.
ГЛАВА IV
Капитан лечит слона. — Друзья. — Место катастрофы. — Крушение поезда. — Под обломками. — Ум, ловкость и сила слона. — Патрик и Мэри. — Они спасены. — В houdah. — Бегство.
Пока факир с помощью Мария, Джонни и вожака пробовал расстегнуть подпруги, которыми корзина была прикреплена к спине мертвого Шиндиа, Пеннилес попросил жену держать факел и смело принялся за дело. Вожак Рамы слез с него и, стоя с ним рядом, нежно разговаривал с ним. Пеннилес в свою очередь подошел, погладил хобот, который все время шевелился, и вытащил из-за пояса маленький кинжал. Он дотронулся острием до опухоли и, размахнувшись, разрезал ее. Конечно, он подвергался серьезной опасности: слон мог не понять цели этой операции, которая усиливала его боль, прийти в бешенство и раздавить лекаря своей огромной ногой, как какую-нибудь грушу. Но Пеннилес не без основания рассчитывал на ум животного.
Рама ужасно закричал, потом весь принялся дрожать, но не пошевельнулся. Из раны хлынула целая волна крови. Тогда Пеннилес всунул два пальца и нащупал твердое тело. Все это время вожак старался своими разговорами развлечь раненое животное. Пеннилес с большим хладнокровием попытался вытащить этот посторонний предмет, который признал за пулю, остановившуюся в суставе. После многих усилий, от которых его бросило в пот, пуля была вынута. Вероятно, она давила на нервный узел и этим причиняла животному ужасную боль. Как только Пеннилес вытащил ее, Рама глубоко вздохнул и почувствовал сильное облегчение. Он дотронулся хоботом до раны, втянул в себя воздух, затем выбросил из хобота набравшуюся туда кровь и повторил этот маневр раза два или три. Потом он приподнял хобот, погладил им тихонько лицо, шею и руки Пеннилеса, как будто хотел приласкать его или обнюхать, чтоб хорошенько познакомиться. Пеннилес погладил слона по хоботу и сказал ему несколько слов, причем огромное животное приподняло уши, как будто для того, чтоб сильнее запечатлеть в своей памяти этот дружественный голос. Вожак с большой радостью убедился в том, что Рама, получив такое облегчение, мог теперь идти почти так же хорошо, как и прежде. Что же касается факира, он сказал своим горловым голосом:
— Саиб, тем, что вы спасли Раму, вы приобрели себе преданного друга, который будет вас любить более, чем человек, и слушаться вас лучше, чем собака!
Пеннилес и его жена не забыли странного шума, слышанного ими полчаса назад, за которым последовало мертвое молчание, и решились поскорей идти на то место, где, по всей вероятности, должна была случиться ужасная катастрофа, которой они опасались. Раме пришлось нести на себе всех путешественников. «Houdah», предназначенный прежде только для капитана и его жены, должен был принять в себя и двух моряков. Марий и Джонни отказывались от этого слишком почетного места, уверяя, что они отлично пойдут пешком. Но Пеннилес закрыл им путь к отступлению.
— Я имею право командовать здесь, как и на яхте, не правда ли?
— Есть, капитан! — в один голос отвечали храбрые моряки, вытягивая руки по швам.
— Ну, так я приказываю вам садиться!
Вожак же покойного Шиндиа и факир шли пешком: они скользили, подобно ящерицам, между ветками, да и вообще они были привычными и неутомимыми пешеходами.
