Артур Кларк - Искатель. 1964. Выпуск №3
— Мне довелось видеть его в другой обстановке, — задумчиво говорит Абст. — Он погружался с дыхательным аппаратом… Ну-ка, Глюк, как глубоко вы спускались на кислороде?
— Ниже тридцати не ходил,[7] — басит рыжебородый. — Слышал, будто некоторым удается погружаться на сорок метров. Но я не могу. Однажды попробовал, едва не оказался на том свете — вот Вальтер меня и вытаскивал.
— Ну, так знайте: Пелла опускался на сто пять метров!
— С кислородным прибором?
— На нем был респиратор трехчасового действия. По виду — обычный…
— Брехня!.. — машет рукой Глюк. — Тот, кто рассказал вам это, бессовестный лжец!
— Глюк прав, шеф, — торопливо поддакивает радист. — Ставлю бочку лучшего пива из Аугсбурга против одной вашей кружки, что вас ввели в заблуждение.
— Но я все видел своими глазами, — улыбается Абст. — И он сказал, что может спуститься еще глубже, метров на полтораста.
— Как ему удалось? — бормочет Глюк.
— Не знаю. — Абст задумывается. — Но это не все. Послушайте, что было дальше. Пробыв под водой минут тридцать, он всплыл без пауз для декомпрессии!
Глюк стоит, растерянно шевеля пальцами. Радист, дернув плечом, подскакивает к Абсту.
— Как же он мог? Глубина сто метров… Да еще пробыл там тридцать минут. Тяжелого водолаза поднимают с такой глубины очень медленно. Несколько часов, шеф.[8]
— Пелла всплыл за двадцать минут. После подъема он улыбался, сыпал шутками, потом привязал к своему респиратору динамитный патрон и зашвырнул аппарат далеко в море. Взрыв — и респиратора как не бывало!
— Выходит, все дело в приборе: какой конструкции, чем начинен? — спрашивает Глюк.
— Полагаю, не только в этом. Но скоро мы все узнаем. И если будет удача… Словом, наконец-то он у меня в руках!
— Мы-то выжмем из него все, — ухмыляется рыжебородый. — Не он первый!
— Теперь о Ришар, — говорит Абст. — Она в тяжелом состоянии… Насколько я понимаю, паралич обеих ног. В этих обстоятельствах я вижу единственный выход. Вы, Глюк, принимаете на себя обязанности по контролю над пловцами, превратившись в няньку. Я понимаю всю трудность задачи. Только опытный врач может справиться с двумя дюжинами существ, в каждом из которых дремлет зверь, готовый вцепиться тебе в глотку.
— Именно так, шеф! В этом вся суть.
— Как видите, я ничего не скрываю. Вы должны знать, какой груз взваливаете себе на плечи. Но думаю, все обойдется. Первые дни я буду неотлучно с вами, обучу вас контролю за ними — и дело пойдет. Главное — не зевать и быть начеку.
Абст вопросительно глядит на помощника. Тот нервно прохаживается из угла в угол.
— Ну, — говорит Абст, — как вы решили?
— Не могу, шеф. — Глюк не скрывает страха. — Кормить их и понукать — самое легкое. Главное же, вы знаете, не в этом… Главное, чтобы они не взбесились. Ришар пыталась учить меня, как вы и приказывали. Куда там!.. Боюсь, шеф. Боюсь оплошать, просчитаться… А вы знаете, чем это пахнет!..
— М-да… — Абст морщится, будто у него болит голова. — Значит, отказываетесь? Хорошо, тогда ими займусь я.
— Это не выход. Надо радировать, чтобы прислали замену.
— Конечно, врача мы затребуем. Но придется ждать месяц, если не больше. Месяц я буду бездействовать… Глюк, вы должны согласиться.
— Не настаивайте, шеф. Я заглядываю им в глаза, и душа у меня леденеет… Что угодно, только не это!
— Но я обещаю: не покину вас ни на день.
Глюк угрюмо молчит. Абст встает.
— Решено, — заключает он. — До прибытия врача мы прекращаем боевую работу.
И он уходит.
Радист резко оборачивается к товарищу.
— Дурак! — выпаливает он.
— Кто?
— Кто дурак? — удивленно переспрашивает радист. — Разумеется, ты, Густав Глюк. Погоди, шеф припомнит тебе…
— И пусть! — мрачно бормочет рыжебородый. — Пусть припомнит! Хуже не будет.
— А, чепуха!.. — Радист извлекает из кармана штанов плоскую коробку, долго шарит в ней пальцами. — Хочешь, Густав?
— Да провались ты с этой гадостью! — негодует Глюк.
Выбрав зеленую конфету, радист ловко кидает ее в рот, прячет коробку в карман.
— Надо беречь себя, — наставительно говорит он. — А то дымишь и дымишь… Я вот чередую: сигарета — конфета… Может, дать мятную?
Рыжий брезгливо сплевывает.
— Ну, как хочешь. Так, слушай. Я опять насчет этих… Ты, Густав, будешь не один. Я всегда рядом. Вдвоем мы — сила! Случись что, легко перестреляем все стадо. Уж тебе-то известно: стрелять я умею… Я, если говорить по чести, сейчас о другом тревожусь. — Вальтер переходит на шепот. — Сегодня улучил минуту и послушал эфир… Захотел узнать, что творится в мире. Они снова бомбили Гамбург!
— Кто?
— Янки, кто же еще! — Радист выплевывает конфету. — Триста «крепостей» висели над городом. Там такое творилось!..
Он выжидающе глядит на собеседника. Тот молчит.
— Вот и на востоке не очень-то блестяще…
— Ты зачем говоришь мне это? — Рыжий угрюмо сдвигает брови. — Ты чего хочешь?
— Хочу, чтобы ты согласился.
— Да ты храбрец, как я погляжу. Ну, а вдруг они выйдут из-под контроля? Ну-ка, прикрой гляделки и вообрази: плывешь на глубине, справа — один из них, слева — другой да еще парочка движется следом. И вдруг у них начинается… Ты только представь такое, Вальтер!
— Представляю, Густав. — Вцепившись пальцами в воротник свитера, радист порывисто наклоняется к собеседнику. — Представляю все очень хорошо. Но мы с тобой умные парни. И «ошибемся» тогда лишь, когда захотим! Запрем их покрепче и оставим без снадобья. И пусть у них все начинается. Понял?.. Пловцов придется прикончить! Жаль бедняг, но что поделаешь, если все так случилось?.. — Он хватает Глюка за плечи, заглядывает ему в глаза. — И нас с тобой отправляют на материк: пловцов нет, нам здесь нечего делать!.. А денег не занимать ни тебе, ни мне. Денег куча! И еще будут. И чистенькие мы: никто ничего не знает. Поживем, осмотримся, а там будет видно. Война продлится не вечно. Надо и о себе подумать!..
Рыжий неподвижно стоит посреди пещеры. Вот он мотнул головой, ссутулился и, выставив кулаки, двинулся на радиста.
— Тихо! — шепчет радист, прислушиваясь.
В пещеру стремительно входит Абст.
— Глюк, одеваться! — говорит он.
Рыжий вздрагивает.
— Что еще стряслось, шеф?
— На скале — человек.
— Что?..
— Человек на восточном склоне, у самой воды. Я увидел его в перископ.
— Человек с базы? — Радиста осеняет догадка. — Пловец из противодиверсионной службы?
— Вряд ли: лежит неподвижно, раскинув руки.
