Тори Халимендис - Великая шаисса (СИ)
Распорядительница гарема поднялась с дивана и склонилась в поклоне.
— Примите мои искренние поздравления и пожелания счастья, шаисса.
— Благодарю, Айше. Но ты ведь понимаешь, что свадьба потребует немалых расходов, так что Лайле и прочим придется урезать аппетиты.
— Не беспокойтесь, шаисса. Я прослежу за этим.
Когда Айше ушла, было пора уже переодеваться к ужину. Селим сообщил, что придет в мои покои, значит, ужинать мы будем вдвоем. Можно было бы не наряжаться, но я собиралась вечером прогуляться к тому месту, где мы обычно встречались с Эдвином. Отчего-то я была уверена, что принц сегодня будет ждать меня. Поскольку мы уже были помолвлены, то я и не думала скрывать свое намерение понравиться жениху. Я выбрала открытое светлое платье, на фоне которого мои темно-рыжие волосы казались еще ярче. Некоторое время я колебалась, что мне предпочесть из подаренных принцем драгоценностей — колье или брошь, но потом остановила свой выбор на броши, подарке пусть и менее дорогом, зато более личном. Два тонких браслета на правом запястье и длинные серьги с бриллиантами завершали мой облик. Волосы я оставила распущенными, перехватив их широкой лентой, чтобы не падали на лицо. И мечтательно улыбнулась при мысли о том, что все равно любая укладка обязательно бы растрепалась после свидания.
Селим уже поджидал меня за накрытым столом.
— Какая ты у меня красавица, сестренка. Неудивительно, что северный принц пал жертвой твоих чар.
— И тебе совсем не жаль твоего друга? — не удержалась я от того, чтобы подколоть брата.
— Купит себе пару-тройку новых рабынь в гарем и утешится, — легкомысленно отмахнулся Селим. — Все-таки Старший Советник должен понимать, какие выгоды несет нам этот союз.
У меня были большие сомнения в том, что Баязет способен поставить интересы Империи выше своих собственных, но я промолчала.
Селим же был чрезвычайно доволен. Он долго и подробно рассказывал мне о тех торговых соглашениях, что они с Эдвином подписали сегодня. Тема эта представляла для меня интерес и слушала я внимательно, но все равно то и дело сбивалась на мысли о предстоящей свадьбе.
— Думаешь о помолвке? — проницательно заметил брат.
— Как ты догадался?
— Ты иногда улыбаешься так мечтательно, причем совсем не к месту. Признайся, тебе нравится северный принц.
— Признаюсь.
— Я рад за тебя, сестренка. Все-таки то, что ты была равнодушна и к Баязету, и к Искандеру, немного тревожило меня. Я люблю тебя и желаю тебе счастья. Хорошо, что северянин пришелся тебе по сердцу.
Я не стала спрашивать у Селима, что было бы, будь Эдвин мне неприятен. И без того я прекрасно знала ответ на этот вопрос. Свадьба все равно состоялась бы, просто брат сожалел бы о моей участи. Но лишний раз услышать подтверждение я не желала.
— Да, ко мне прибегала Лайла, — вспомнил Селим. — Пыталась пожаловаться, что ты запретила выдавать ей деньги и она теперь вынуждена жить едва ли не в лачуге.
Я вздохнула. Лайлу ничто не в состоянии исправить.
— И что ты ей сказал?
— Что если ей не нравятся ее жилищные условия, то я могу обеспечить ей новые. И поинтересовался, кем она себя возомнила, что смеет ставить под сомнение твои слова.
Похоже, склочный характер главной жены изрядно поднадоел брату. Если Лайла не образумится, то скоро она действительно сможет переехать, только не в новые роскошные покои, а в один из загородных дворцов — подальше от мужа.
Впрочем, Селим быстро позабыл о претензиях жены. Вскоре он уже со смехом рассказывал мне о предстоящей охоте и вспоминал забавные случаи из прошлого. Когда стемнело, он пожелал мне спокойной ночи и ушел на свою половину. А я закуталась в накидку и отправилась на встречу с женихом.
Однако же скамейка у пруда была пуста. Я крепко зажмурилась, чтобы слезы разочарования не выступили на глазах. И с чего я взяла, что встречу здесь Эдвина этим вечером?
— Вы не меня искали, прекрасная леди? — сильные руки обняли меня сзади.
— Эдвин! — я вздохнула с облегчением и повернулась к нему. — Я не услышала, как ты подошел.
Мужчина за подбородок приподнял мое лицо и склонился к моим губам.
— Здесь в любой момент могут появиться стражники, обходящие сад с дозором, — предупредила я.
— А мы не делаем ничего предосудительного, — парировал Эдвин. — Или в Империи существует закон, запрещающий целовать невесту до свадьбы.
Я рассмеялась и обвила руки вокруг его шеи. Мелькнула мысль о спрятанных в глубине сада укромных павильонах, но я отогнала ее — пока еще рано.
В результате мы почти до рассвета просидели обнявшись на скамейке. Я очень хотела расспросить Эдвина о Севере и его обычаях как можно более подробно, ведь мне предстояло там жить, но нам странным образом не хватило времени на разговоры. Зато губы мои еще долгое время горели и с них не спадала припухлость. Спала я в ту ночь мало. А едва проснувшись узнала, что ко мне с визитом пожаловал Баязет. Никакого желания видеться с ним у меня не было, но все же поговорить с приятелем следовало. Я переоделась в фиолетовое шелковое платье и велела Фатиме заплести мои волосы в простую косу. В уши вдела серьги с аметистами, пальцы украсила кольцами с теми же камнями и вышла к гостю.
Баязет выглядел абсолютно спокойным. Под левым глазом его была едва заметна желтоватая тень — след от кулака Эдвина, злорадно подумалось мне. Приятель подошел ко мне и взял мою ладонь в свои руки. Я невольно отшатнулась.
— Я пришел попросить у тебя прощение за свое недостойное поведение, Амина. Сам не знаю, что на меня нашло. У меня есть только одно оправдание — я слишком сильно желал тебя.
— Ты больше не имеешь права говорить мне о своих чувствах, — холодно заметила я. — Я уже дала согласие на брак с другим и могу слушать слова любви только от своего жениха.
Лицо Баязета на мгновение исказилось, словно от боли.
— Да, я знаю. И не только я — о помолвке великой шаиссы с северным принцем известно уже всей Империи. Народ ликует в ожидании праздника. Я больше ни слова не скажу тебе о своей любви, Амина. Более того, я желаю тебе счастья с твоим избранником. Надеюсь, он сумеет оценить то сокровище, что досталось ему.
— Благодарю тебя, — сдержанно ответила я.
— Но мы ведь останемся друзьями, Амина? Я прошу тебя об этом в память о детских годах, проведенных вместе.
Наибольшим моим желанием было ответить резким отказом, накричать на Баязета, выгнать его из своих покоев. Но я прекрасно понимала недопустимость подобного поведения. Причем дело было не только в правилах приличия — я отнюдь не верила в раскаяние приятеля, а за врагами, к коим я теперь вынуждена была причислить друга детства, надо было пристально наблюдать, чему ссора вовсе не поспособствовала бы.
