Клайв Касслер - Ночной рейд
Он вошел в огромное помещение отдела коммуникаций площадью пятнадцать тысяч квадратных метров, уставленное аппаратурой, которую обслуживали сорок пять инженеров и техников. Шесть спутников на орбитах вокруг земли соединяли агентство с метеостанциями, океанографическими научно-исследовательскими экспедициями и сотнями морских проектов, действующих во всём мире.
Директор коммуникационного отдела лишь едва взглянул на Сандекера, когда тот вошел. Ему была хорошо известна ежедневная привычка адмирала.
— Адмирал, пройдите, пожалуйста, в проекторскую «В».
Сандекер кивнул в знак благодарности и вошел в помещение, казавшееся небольшим кинотеатром. Опустился в мягкое кресло и терпеливо ждал, когда на экране появится изображение.
Высокий худой человек, находящийся за три тысячи миль, смотрел с экрана проницательным взором. Волосы черные, широкая улыбка на лице, похожем на скалу, на которую обрушивалась океанская волна.
Дирк Питт сидел, откинувшись на спинку стула, ноги неуважительно подняты на электронную панель. Он поднял надкушенный сэндвич и сделал им приветственный жест.
— Простите, адмирал, вы застали меня в тот момент, когда я решил подкрепиться.
— Ты никогда не придерживался формальностей, — добродушно проворчал Сандекер. — Зачем же начинать сейчас?
— Внутри этого плавающего недоноска холоднее, чем в прямой кишке медведя. Мы сжигаем тонны калорий, пытаясь согреться.
— «Дудлбаг» не круизный корабль.
Питт отложил сэндвич в сторону.
— Конечно, но для следующего путешествия нужно лучше продумать систему обогрева.
— На какой глубине вы находитесь?
Питт посмотрел на показания прибора.
— Семьсот тридцать футов. Температура воды — двадцать девять градусов. Условия совсем не подходят для игры в водное поло.
— Есть проблемы?
— Нет, — ответил Питт, продолжая широко улыбаться. — «Дудлбаг» ведет себя как воспитанная дама.
— У нас кончается время, — сказал Сандекер спокойно. — Я жду телефонного звонка от нового президента в любой момент. Он хочет узнать, как продвигаются у нас дела.
— Мы с экипажем останемся здесь, пока не кончится топливо, адмирал. Больше ничего не обещаю.
— Нашли какие-нибудь минералы?
— Мы прошли над огромными залежами железа, над месторождениями урана, тория и марганца, возможна добыча в промышленном масштабе. Встретились почти все минералы, кроме того, который мы хотим найти.
— Геология и сейчас перспективна?
— Показания усиливаются, но нет ничего, что указывало на структурное поднятие, антеклизу или соляной купол.
— Надеюсь на стратиграфическую ловушку. У нее самый высокий потенциал.
— «Дудлбаг» не может создать доходный песчаный остров, адмирал. Он может только найти его.
— Не меняй темы, но внимательно смотри в свое зеркало заднего вида. Я не смогу помочь, если вас поймают за нарушение границ на чужой стороне улицы.
— Хотел спросить вас, что можно сделать, чтобы аудитория не производила триангуляцию моих видеопередач?
— Один шанс к сорока.
— Что вы имеете в виду?
— Спутниковая коммуникационная сеть Государственного агентства подводных и морских научных исследований имеет прямую связь с сорока другими станциями. Все они принимают и одновременно транслируют ваши передачи. Запаздывание менее чем одна миллисекунда. Для любой станции, настроенной на эту передающую частоту, ваш голос и изображение поступают из сорока различных мест земного шара. Не существует возможности определения оригинала.
— Думаю, что с этим я смогу жить дальше.
— Оставляю тебя с твоим сэндвичем.
Если Питт и почувствовал пессимизм, то постарался не проявить его. Он сделал уверенное лицо и небрежно заметил:
— Не беспокойтесь, адмирал. Закон среднего обязательно сработает.
Сандекер смотрел, как фигура Питта исчезала с экрана. Затем встал со стула и вышел из помещения. Он поднялся на два лестничных пролета вверх в компьютерный отдел и прошел через охрану. В кабинете, отгороженном стеклянными стенами от остального помещения с включенными вычислительными машинами, человек в белом лабораторном халате изучал стопку компьютерных распечаток. Он смотрел поверх очков на приближающегося адмирала.
— Добрый день, доктор, — поздоровался Сандекер.
Доктор Рамон Кинг лениво ответил на приветствие, подняв карандаш вверх. У него было узкое мрачное лицо со светлой кожей, выступающая челюсть и клочковатые брови.
Доктор Кинг мог позволить себе такую неприглядную внешность. Он был гениальным творцом, разработчиком «Дудлбага».
— Все идет гладко? — спросил Сандекер, пытаясь завязать разговор.
— Зонд функционирует превосходно, — ответил Кинг.
— Точно так, как вчера, позавчера и две недели назад. Если у вашего детища начнут резаться зубки, вы будете первым, кто узнает об этом.
— Отсутствию новостей я предпочитаю хорошие новости.
Кинг отложил листы с распечаткой и посмотрел на Сандекера.
— Вы требуете не только луну, а еще и звезды. Зачем продолжать эту рискованную экспедицию? Успех «Дудлбага» уже доказан и признан. Он погружается глубже, чем мы имели право предполагать. Двери открытий, распахиваемые им, завораживают разум. Ради Бога, прекратите отговорки и сделайте его существование достоянием общественности.
— Нет, — взорвался в ответ Сендекер. — Только после всех испытаний.
— Что вы пытаетесь доказать? — настаивал Кинг.
— Я хочу доказать, что он значительно больше, чем напыщенный «рудознатец» или «волшебный жезл».
Книг поправил очки и вернулся к сканированию компьютерных данных.
— Я не азартный человек, адмирал, но так как вы принимаете на свои плечи всё бремя ответственности, я также оказываюсь втянутым в это дело, отлично зная, что окажусь в списке соучастников департамента юстиции, — он сделал паузу и посмотрел на Сандекера. — Я самым непосредственным образом заинтересован в успехе «Дудлбага». Мне бы очень хотелось увидеть, как он побьет рекорд. Но если что-нибудь будет не так и этих парней там в океане схватят, как воров ночью, то лучшее, на что мы можем рассчитывать, это то, что нас измажут дегтем и обваляют в перьях, а затем вышлют в Антарктиду. О самом худшем я и думать не желаю.
23
Спортивная общественность Вашингтона смотрела с подозрением на любовь Сандекера к утренним пробежкам.
Он был единственным бегуном, кого приходилось видеть с окурком сигары в стиле Черчилля, постоянно торчащим у него изо рта.
