Эдуард Володарский - Свой среди чужих, чужой среди своих
Он прицелился и выстрелил. Гулко ответил пулемет. Шилов пригнулся за камни, встретился взглядом с ротмистром. Лемке улыбался. Егор спросил:
— Что варежку оскалил?
— Ничего. Сейчас он вам накостыляет.
— Ладно. Мы еще поглядим... — Шилов вдруг подмигнул Лемке: — А золотишко-то здесь!
— Здесь, да не про вашу честь, — усмехнулся ротмистр.
Но Шилов уже не слышал его. Выглядывая из-за камня, он смотрел на обрыв и что-то соображал. Если пробежать метров пятьдесят вдоль берега — дальше виден пологий подъем на взгорье. Там и Брылов будет сбоку, и солнце не слепит.
Есаул молчал. Егор протянул Кадыркулу винтовку, глянул на ротмистра.
— Вставай.
— Куда? — нахмурился тот.
— На кудыкины горы. — Шилов приподнял Лемке за руку, скомандовал: — Короткими перебежками...
— Я сторона пока нейтральная, — буркнул Лемке. — Вы сражайтесь, а я посмотрю...
— Короткими перебежками! — повторил Шилов и первым выскочил из-за укрытия, увлекая за собой ротмистра.
И тут же загрохотал пулемет. Пули вспарывали камни под ногами бегущих, эхо от выстрелов катилось по сопкам. Люди пробежали метров двадцать и упали. Пулемет, словно захлебнувшись от ярости, смолк. Трое тяжело, с хрипом дышали, лица в крупных горошинах пота.
— Мне это совсем не нравится, — проговорил Лемке. — Я-то тут при чем?
— Терпи, ротмистр, немного осталось. — И Шилов вновь первым поднялся и побежал. Лемке он тащил за собой. Кадыркул бежал последним. На бегу успел выстрелить, быстро перезарядил винтовку. Метров через двадцать они опять залегли.
Подъем был пологим, и теперь они лежали почти на одном уровне с есаулом. Слева — обрыв, там глухо шумела вода.
— Кадыркул, иди в обход справа, а я по кромке обрыва. Отвлекать буду...
— Может, я по обрыву, командир? — спросил Кадыркул.
— Делай, что говорят! — оборвал его Шилов.
Кадыркул подхватил винтовку, закинул ее за спину и пополз в сторону, прячась за камнями. Шилов некоторое время провожал его взглядом, потом посмотрел на Лемке.
— Лежи смирно, — посоветовал он.
— Скорей бы вы друг дружку ухлопали! — сквозь зубы процедил Лемке и отвернулся.
— Это мы еще поглядим, кто кого, — улыбнулся Егор. Он сбросил кожанку, сунул наган за пояс и пополз. Передвигался по краю обрыва, прячась за редким, чахлым кустарником, изредка прислушиваясь к тревожной, враждебной тишине.
Есаул, припавший к пулемету, наконец увидел возле кромки обрыва метрах в тридцати от себя ползущую фигуру. Быстро развернув ствол пулемета, он дал длинную очередь.
Шилов припал к земле. Пули щелкали и зарывались в землю совсем рядом. Тогда Егор вскочил, чтобы броситься вперед, к большому камню, за которым можно было укрыться, но левая нога вдруг соскользнула с обрыва. Шилов пошатнулся и пополз вниз. В последнее мгновение он успел ухватиться за тонкие ветки кустарника и теперь висел над обрывом, пытаясь найти ногами хоть какой-нибудь уступчик. Из-под сапог сыпались земля и камни.
Кадыркул уполз уже далеко. Еще немного — и он зайдет в тыл Брылову, и тогда... Вот он замер, приподнялся, оглядываясь вокруг. И вдруг увидел, что есаул направил свой пулемет в сторону Шилова. А самого Шилова не видно. Почувствовав недоброе, Кадыркул вскочил и бросился обратно, к обрыву.
Есаул увидел его, дал очередь.
— Шилов, Шилов! — громко позвал Кадыркул, растерянно оглядываясь.
— Здесь я, — стиснув зубы, ответил Егор. Земля из-под корней куста, за который он держался, сыпалась ему в лицо, за пазуху, корни потрескивали, обрываясь.
Опять ударил пулемет. Пуля попала Кадыркулу в спину. Он резко выпрямился, но удержался на ногах, подбежал к обрыву, упал на колени.
— Шилов, Шилов! — звал казах и, схватив Егора за руку, тащил его наверх, тащил из последних сил — от напряжения на лбу вздулась, пульсировала вена.
— Не могу... Не могу больше, Шилов, — прохрипел казах, но Егор уже выбрался на кромку обрыва, лежал, тяжело дыша. И тогда снова загрохотал пулемет.
Очередь прошила Кадыркула, он, вскрикнув, схватился за поясницу и, опрокинувшись на спину, рухнул с обрыва на острые камни. Шилов увидел, как бурлящая вода потащила тело Кадыркула. Оно скользнуло меж камней в желтоватой пене, мелькнуло и пропало из виду навсегда.
И снова воцарилась враждебная таежная тишина.
Нарушил ее голос есаула.
— Конец тебе, Шилов! — громко крикнул он. — Теперь уж не выпущу.
И будто в подтверждение своих слов есаул надавил на гашетку. Прямо над головой засвистели пули. Шилов прижался к земле, замер. Пулемет замолчал, и послышался смех есаула. И тогда издалека раздался голос ротмистра Лемке:
— Не тяните волынку, есаул! Кончайте его скорей!
— Заткнись! — огрызнулся Брылов.
— Не горячись, есаул! — ответил Лемке.
— К черту! — зло выкрикнул Брылов.
Пока они переговаривались, Шилов напрягся, собрался с силами и вдруг прыгнул вперед.
Тут же простучала короткая очередь. Шилов упал. Он медленно сполз с обрыва, повис, крепко ухватившись за торчавшие из земли корни.
Есаул приподнялся и выглянул из-за своего укрытия. Шилова не было видно.
А Егор в это время вывернул вдавленный в потрескавшийся сланец валун. Тот медленно поддавался и наконец рухнул вниз, увлекая за собой поток мелких камней и земли.
— А-а-а! — пронзительно, с отчаянием закричал Егор. Он висел над обрывом, держась за корни.
Валун тяжело ударялся о каменистые выступы, гремел камнепад, глухо шуршала осыпавшаяся земля. Потом снова наступила тишина.
— Кажется, конец, господин есаул. — Ротмистр Лемке встал на колени, потом тяжело поднялся.
Их разделяло метров пятьдесят. Брылов еще некоторое время прислушивался к тишине, потом тихо улыбнулся, смахнул пот с лица. Он оставил свой «льюис», подтащил баул с золотом, начал проверять, хорошо ли привязаны к ручке ремни.
А Шилов в это время тщательно осматривал глинистую стену обрыва, находил торчащие крепкие корни, осторожно пробовал их одной рукой и, убедившись в их прочности, перехватывал другой рукой. Мелкие комья земли сыпались вниз, но шум реки заглушал их падение. Егор медленно передвигался вдоль обрыва, цепляясь за корни, с каждым метром приближаясь к цели.
Есаул вдруг вскинул голову, прислушался. Какой-то посторонний шум насторожил его. Он подхватил «льюис» и направился к тому месту, откуда, как он считал, упал Шилов. Есаул подошел к самому краю обрыва, осторожно заглянул вниз.
Егор замер, уцепившись за корни, стараясь вжаться в отвесную стену. Короткие секунды, пока Брылов смотрел вниз, показались Егору вечностью.
Потом есаул повернулся и увидел, что к нему направляется Лемке.
— Куда-а?! — крикнул Брылов, поднимая «льюис». — А ну, назад!
