Лев Рыжков - Последнее танго в Тегусигальпе

 Насытившись, она направилась в кухню, все-таки вырвала топор из головы мужчины и несколькими сильными ударами отрубила подростку голову. Надо сказать, что эта голова, даже мертвая, все еще держалась зубами за ногу.

 С окровавленным топором в руках женщина направилась в подъезд. Вгрызшаяся в ее ногу голова издали напоминала ядро, прикованное к каторжнику.

 Ирина, так и оставшаяся невидимым, бестелесным призраком, подошла к окну.

 Во дворе окровавленные, обезумевшие люди убивали друг друга.

 Ирина увидела двух старух, выцарапывавших друг дружке глаза. Немногим далее, на детской площадке, сошлись в схватке два здоровенных мужика. У одного был распорот живот, и вывалились наружу кишки. Раненый, подобно ковбою с лассо, накидывал обнажившиеся потроха на шею противника петлями, затягивал их, хрипло хохотал.

 - Господи! - простонала Ира. - Хватит с меня!

 В тот же момент она вновь оказалась в храме.

 - Что скажешь? - спросил Кетцалькоатль.

 Бог по-прежнему восседал на троне, насмешливо глядя на И-Цуль.

 - А что я должна сказать? - спросила Ирина. - Это кошмар. Я надеюсь, такого никогда не случится…

 - Это наиболее вероятное развитие событий, - пожал плечами Повелитель Змей. - Можно даже сказать, единственно возможное. Тецкатлипоке в принципе под силу устроить такое даже в то время, из которого ты сюда явилась. Однако его пока что кое-что сдерживает.

 - Что?

 - Сущие пустяки. Некоторые несостыковки по бизнесу. Не все телекомпании еще находятся в нужных Тецкатлипоке руках. Не все интернет- и мобильные провайдеры выполняют его волю. Но дело, в общем-то, за малым… Когда братец хочет чего-то, он всегда этого добивается. Взять, например, твоего шефа… Напомни, как его зовут?

 - Борис Эдмундович…

 - Знала ли ты, что он - раб Тецкатлипоки. Притом, сознательный. Именно мой братец помог пареньку из бобруйской семьи преподавателей музыки сколотить миллиарды. Взамен на небольшое одолжение перед самым концом света. Перекупить несколько вещательных компаний, создать единый холдинг. До поры вещать, помимо прочего, о вреде курения. А в нужный момент протранслировать в определенном порядке вспышки.

 - Разве Борис Эдмундович самоубийца? - спросила Ирина.

 - Конечно, нет. Тецкатлипока обещал ему жизнь. Но проблема в том, что братец держит свое слово перед смертными ровно до тех пор, пока ему это выгодно. Так что Борис Эдмундович умрет, пережив уничтоженный при его участии мир всего лишь на несколько дней.

 - Может, ему объяснить?

 - Не стоит и пытаться, - улыбнулся бог. - Кто ты такая, чтобы переубеждать его?

 - Но могу ли я как-нибудь остановить его?

 На этот вопрос Кетцалькоатль ответил не сразу.

 - Вряд ли, - сказал он. - Хотя шанс у тебя есть. Но он минимален.

 - Так что - надеяться не на что?

 - Если бы я не делал на тебя ставку, девочка, я бы даже не разговаривал с тобой. Так что слушай меня внимательно…

 За всю свою недолгую жизнь Ирине случалось проходить самые разные инструктажи. Этот, который проводил бог Кетцалькоатль, оказался, пожалуй, самым необычным.

 Во всяком случае, он весьма необычно закончился. Повелитель Змей улыбнулся и сказал:

 - А теперь иди ко мне.

 Ослушаться Ирина не смела. Хотя, конечно, и боялась.

 - На всякий случай напомню, - сказала она, - что та, в чьем теле я нахожусь, принесла обет Тецкатлипоке.

 - Это не имеет ровно никакого значения, - Бог не прекращал улыбаться. - И я освобождаю тебя от обета.

 Каждый шаг давался Ирине тяжело, будто она шла сквозь масло. И в то же время звук шагов колоколом звенел в ее голове.

 Бух! Бух! Бух!

 Ирина зажмурилась. Она ощутила крепкие руки бога на своих плечах. Его колючий поцелуй. Кетцалькоатль провел грубой, но в то же время чуткой ладонью по ее соскам, рука его скользила все ниже. Еще задолго до того, как она дошла до святая святых, Ирина почувствовала возбуждение. Ее то бросало в жар, то колотило от холода.

 Кетцалькоатль ворвался в нее как ураган в обреченный город. Как вражеская армия на непокорную землю.

 Ирина вздрогнула, а потом заорала от нестерпимого наслаждения, на самой грани того, что может вынести человек.

 Когда она открыла глаза, то увидела, что лицо бога изменилось. Сейчас на нее смотрел…

 - Это… а-ахххх… этого не может быть… Костя, что ты здесь делаешь? Костя…

 - Молчи, - шептал он. - Не говори ни слова. Скоро все кончится…

 Волна блаженства метнула Ирину куда-то к колючим, немыслимо холодным звездам. Она снова крепко зажмурилась.

 Когда же открыла глаза, то обнаружила, что они с Костиком (или все-таки Кетцалькоатлем?) уже не одни.

 Храмовое помещение заполнили жрецы и вооруженная копьями стража.

 - Святотатство, - гудели голоса. - Кощунство. Немыслимо…

 Ирина ощущала в себе обжигающе-горячее семя. А стражники уже оттаскивали ее любимого человека (бога?) прочь. Тот улыбался.

 - Ничего не бойся, - произнес он.

 - Хорошо, - улыбнулась Ирина.

 А в следующий момент один из жрецов тяжело и больно ударил Ирину по лицу.

 Казнь Повелителя Змей решено было показывать в прямом эфирле.

 Один из жрецов прочитал приговор:

 - Самозванец и бунтовщик, осмелившийся называть себя Повелителем Змей, приговаривается к смерти и скармливанию потрохов бродячим собакам, дабы никогда этот смутьян не обрел небесного блаженства.

 На вершину пирамиды вытолкнули Кетцалькоатля, который сейчас уже совсем не был похож на Костика. Он был избит, по телу струилась кровь, лицо распухло. Однако, несмотря на все перенесенные страдания, он улыбался.

 С неба жарило яркое солнце, лучи обжигали кожу.

 «Я сейчас умру», - думала Ира. И почему-то эта мысль не пугала.

 Повелителя змей швырнули на плоский каменный алтарь, пропитанный кровью тысяч жертв - как преступников, так и тех, кто рассчитывал обрести вечное блаженство по ту сторону жизни.

 С одной стороны к нему подошел жрец-экзекутор с длинным кривым ножом. С другой - хранитель дымного зеркала.

 Однако Кетцалькоатль смотрел не на них.

 Ирина столкнулась с ним взглядом и ощутила, как ее тело вспоминает недавнее блаженство.

 - Ничего не бойся, - сказал бог. - Ни здесь. Ни там.

 - Хорошо! - прошептала Ира.

 Бог закрыл глаза. Улыбка не покинула его лица даже когда живота коснулся нож жреца.

 Как ни пыталась Ирина сдерживать страх, ее затрясло. Кетцалькоатль выгнулся и вдруг плюнул в дымное зеркало.

 Толпа на верхней площадке ахнула. Такого никто и никогда не позволял.