Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение "Джонатана".
Что касается самой деревни, то она разместилась внизу, по ту сторону «крепости». Дорога, или, вернее, овражек, затененный фикусами и миртами, приводит к ней через несколько минут. Там, на крутом растрескавшемся глинистом берегу, стоит вокруг сельской площади дюжина крытых пальмовыми листьями хижин.
Все это не очень интересно, но зато окрестности Табатинги очаровательны, особенно близ устья Жавари, которая здесь очень широка. На берегу растут прекрасные деревья, и среди них много пальм; из гибких пальмовых волокон плетут гамаки и рыболовные сети — предметы местной торговли. Это один из самых живописных уголков на Верхней Амазонке.
В недалеком будущем Табатинга должна стать довольно крупной гаванью и, наверно, начнет быстро развиваться. Тут будут останавливаться бразильские пароходы, идущие вверх по реке, и перуанские суда, спускающиеся в ее низовья. Здесь будут перегружаться товары и пересаживаться пассажиры. Для английской или американской деревни этого было бы достаточно, чтобы за несколько лет превратиться в крупный торговый центр.
На этом отрезке река очень красива. Разумеется, в Табатинге, расположенной более чем в шестистах лье от Атлантического океана, обычно не чувствуется морских приливов и отливов. Но «поророка» — громадный водяной вал сталкивается с течением реки и во время солнечного противостояния трое суток вздувает воды Амазонки и гонит их назад со скоростью семнадцати километров в час. Говорят, что в таких случаях уровень воды в реке поднимается от устья до самой бразильской границы.
На другой день, 26 июня, семья Гарраль собралась сойти на берег и осмотреть город.
Жоам, Бенито и Маноэль уже бывали во многих бразильских городах, а Якита и Минья — никогда. Для них это было первое знакомство с Бразилией. Не мудрено, что они придавали ему большое значение.
С другой стороны, если Фрагозо, как бродячий цирюльник, исколесил немало провинций в Центральной Америке, то Лина, как и ее юная хозяйка, еще не ступала на бразильскую землю.
Прежде чем сойти с жангады, Фрагозо зашел к Жоаму Гарралю, и между ними произошел следующий разговор.
— Господин Гарраль, — сказал Фрагозо, — с того дня, как вы приютили меня на фазенде, одевали, кормили, поили — словом, оказали редкое гостеприимство, я должен вам…
— Вы мне ровно ничего не должны, друг мой, — ответил Жоам Гарраль. — Так что не стоит и говорить…
— О, я не о том! — воскликнул Фрагозо. — Ведь я сейчас не в состоянии отблагодарить вас. Вдобавок ко всему вы еще взяли меня на жангаду и дали возможность спуститься вниз по реке. Но теперь мы на бразильской земле, которую мне никогда не довелось бы увидеть, кабы не та лиана…
— За это вам надо благодарить Лину, только Лину, — остановил его Жоам Гарраль.
— Да, я знаю, — ответил Фрагозо, — и никогда не забуду, чем я обязан и ей и вам…
— Можно подумать, Фрагозо, что вы пришли попрощаться со мной! — заметил Гарраль. — Разве вы собираетесь остаться в Табатинге?
— Ни за что, господин Гарраль, раз уж вы позволили мне ехать с вами до Белена, где я надеюсь снова заняться своим делом.
— А коли так, о чем же вы хотите меня просить, мой друг?
— Я хотел только спросить вас, разрешите ли вы мне заниматься моим ремеслом и по дороге? У меня уже чешутся руки, — ведь этак можно и сноровку потерять! К тому же несколько горсточек рейс так приятно звенят в кармане, особенно когда их честно заработаешь! Вы знаете, господин Гарраль, что цирюльник, он же и парикмахер, — я не смею сказать: он же и лекарь, из уважения к господину Маноэлю, — всегда находит себе клиентов в деревнях на Верхней Амазонке.
— Особенно среди бразильцев, — заметил Жоам Гарраль, — потому что туземцы…
— Прошу прощения, — возразил Фрагозо, — особенно среди туземцев! Правда, им не приходится брить бороду, ведь природа поскупилась и лишила их этого украшения, но всегда находятся головы, которые нужно причесать по последней моде. Туземцы очень это любят — и мужчины и женщины! Стоит мне только выйти на площадь в Табатинге с бильбоке в руках, — сначала их привлекает бильбоке: я очень недурно играю, — и не пройдет десяти минут, как меня со всех сторон обступят индейцы и индианги. Они ссорятся, добиваясь моего внимания. Останься я здесь на месяц, и все племя тикуна было бы причесано моими руками. Тотчас разнесся бы слух, что Горячие Щипцы — так они меня прозвали — снова в Табатинге. Я побывал тут уже два раза, и мои ножницы и гребенка, право, творили чудеса! Но только нельзя слишком часто возвращаться на то же место. Сеньоры индианки причесываются не каждый день, как наши модницы в бразильских городах. Нет! Уж если они причешутся, так не меньше чем на год, и целый год изо всех сил стараются не повредить сооружения, которые я строю из их волос, и довольно ловко, смею вас уверить! Вот уже скоро год, как я не был в Табатинге. Наверно, я найду все свои постройки в развалинах и, если вы ничего не имеете против, господин Гарраль, мне хотелось бы еще раз доказать, что я достоин репутации, которую заслужил в этих краях. Но для меня это прежде всего вопрос денег, а не самолюбия, уверяю вас!
— Действуйте, мой друг, — сказал, улыбаясь, Жоам Гарраль, — но действуйте быстро! Мы пробудем в Табатинге только один день, а завтра на рассвете отправимся дальше.
— Я не упущу ни минуты, — ответил Фрагозо. — Только захвачу свои инструменты — и бегу!
— Ступайте! И пусть деньги сыплются на вас дождем!
— Да, это благодатный дождь, но он никогда не баловал вашего преданного слугу!
С этими словами Фрагозо убежал.
Минуту спустя вся семья, кроме Жоама Гарраля, сошла на берег. Жангада смогла пристать к нему вплотную, так что это не представляло труда. Путешественники поднялись на площадку по ступеням изрядно разрушенной лестницы, вырубленной в высоком берегу.
Якиту и ее спутников встретил комендант форта, который хоть и был весьма небогат, однако знал законы гостеприимства и пригласил их позавтракать у него в доме. По площади ходили взад-вперед солдаты гарнизона, а из дверей казармы выглядывали их жены, из племени тикуна, с довольно невзрачными ребятишками.
Поблагодарив за приглашение, Якита сама пригласила коменданта с женой позавтракать на жангаде.
Он не заставил себя долго просить, и встреча была назначена на одиннадцать часов.
А пока Якита с дочерью, служанкой и, конечно, в сопровождении Маноэля отправилась погулять в окрестностях форта, оставив Бенито улаживать с комендантом дела по оплате стоянки в порту и таможенных сборов, так как сержант был одновременно и военачальником и начальником таможни.
