Станислав Родионов - Искатель. 2004. Выпуск №10
Аркадий Степанович умолк на слишком долгое время - я кофе допил. И вглядывался в мое лицо с немым вопросом - отчего пауза. Ассоциация не совсем к месту… Вот смотришь на тихую речную воду, гладь нешелохнутая, а нет-нет да крохотная волна - не волна, микроколебания - дрогнут. Рыба на глубине прошла…
Я узрел их, микроколебания на лице Аркадия Степановича. И, не выдержав, почти крикнул:
- Что?
- Видите ли, я занимаюсь фундаментами. В земле и породах толк знаю. Могила дочери была в суглинке. После дождей он лежит плотно. А перед вскрытием меня удивила его рыхлость. Будто недавно копали.
- Какой вывод?
- Никакой, - отмахнулся он.
- Аркадий Степанович, ясновидящей платили?
- Не одну тысячу.
Вывод был у меня - могилу вскрывали и раньше. Как и могилу Висячина. Здесь убедились, что голова не пострадала, там - Висячина унесли.
28
Ни в прокуратуру, ни домой к Лиде я не заглянул. Меня несло в поселок, словно там, на свежем воздухе, могло прийти успокоение. Во второй половине дня я уже вошел в избу. Мне хотелось с кем-то поделиться и кому-то рассказать. Например, Петру. Но мы все-таки не друзья, он старше, да и стыд… Люди бы скорее поняли, если бы я изнасиловал, а когда старуха меня…
Я забыл про свое лицо.
- Что случилось? - спросил майор.
- Начальство песочит.
Он поверил, потому что начальство следователей всегда песочило. Но рассказать о приключении мне придется: не в плане моей личности, а хотя бы проинформировать, что собой представляет Амалия Карловна. Только не сейчас.
Я сел на свое лежбище. Бессилье опустило на него, потому что меня догнала отсроченная тоска - тоска одиночества. Как правило, оно накатывает зимой: когда снег и холод. И осенью, когда дождливо и темно. Но почему летом, если солнце, деревья, цветы, птицы и рядом верный товарищ?
Потому что не повидал Лиду…
Майор подошел тяжело и неповоротливо. Под сивыми бесцветными бровями его карие глаза мне показались хитроватыми:
- Сергей, сейчас твое настроение подниму.
- Как? - Я подумал, что традиционно-русским способом, то есть водочкой.
- Пойдем.
- Куда?
- На речку.
- Купаться, что ли?
- Не купаться, но душ будет.
- Что за душ?
- Бодрящий.
Я поймал себя на том, что мир вижу иначе. Смотрю на него с каким-то жадным интересом. На грязного поросенка, на крикливых гусей, на занятых старух… Меж поселком и рекой лежало крохотное поле ржи: почему же я не замечал васильков? Разве это сорняки? Крохотные пятнышки неба. А вон мухомор царственно раскинул алую шляпку, как зонт… Две сороки расшумелись на все поле…
Почему мне все это интересно? Я догадался: сознание хотело забыть городскую историю, хотело вытеснить образ ясновидящей, хотело заменить его иным виденьем… Теми же васильками. Даже сороками.
Мы спустились к реке. Молчавший Петр подвел меня к отшлифованному рекой валуну, с которого двое мальчишек удили рыбу. Майор им сказал:
- Ребятки, повторите-ка для дяди в очках…
Лет по двенадцати, один черноволосый, второй рыженький. Они молчали. Наконец черненький спросил с неохотой:
- И про деда?
- И про него, - подтвердил майор.
- Дед Никифор принес деревянную чашку с тремя свечками, зажег и пустил по течению.
Поскольку я глядел на ребят непонимающе, Петр объяснил:
- Была версия, что Дериземля выпил на бережку и утонул. Дед Никифор искал его труп.
- Чашка-то со свечами при чем?
- По народному поверью, где чашка станет, там и покойник.
Да, в нашем деле мелочей нет. Но какой смысл топтаться на одном месте? Дед Никифор был приятелем Дериземли, беспокоился о нем, искал таким средневековым способом… Все это не имело значения, поскольку Дериземля найден и лежит в морге.
- Теперь ты, - велел Петр рыженькому.
- Под запанью глыбже, там и щурята берут.
- Само собой, - поддакнул майор.
- Я забросил. Крючок аж цапнуло и держит. Зря, думаю, не взял сачок. Поддеть бы…
- Цапнуло, а не водит, - поправил черноволосый.
- Да, держит глухо. Значит, зацепилось за бревно. Держусь рукой за сук - и в воду… Вижу…
- Да ты сперва заорал, - вставил его приятель.
- Заорешь! Думал, что тюлень заплыл. Гладкая спина, но в пиджаке. И руки есть. Выскочил я, и мы в поселок…
Ребята нашли тело Дериземли. Новое доказательство уже доказанного. Чтобы не огорчать майора равнодушием, я молчал и смотрел на тихо бегущую воду. Почему мы, живущие в дачных условиях, не купаемся по утрам? Не делаем зарядки? Кстати, не покупаем молока и яиц? Да и картошку не варим. Только дышим воздухом.
Я полагал, что ребячья история кончена. Но Петр их потормошил:
- А дальше?
- Рассказали тете Лии.
Увидев, что я продолжаю смотреть туповато, майор бросил:
- Это произошло за два дня до того, как она показала труп нам. Никакого ясновиденья, мальчишки ей сказали.
Майор ждал моего удивления. Но как я мог удивиться после того, что она проделала со мной? Заметил я сухо:
- Мошенница. Петр, но наша задача не Амалию Карловну вывести на чистую воду, а убийцу поймать.
29
То ли после эпизода с Амалией, то ли из-за следственного тупика, но я утратил эластичность мысли. Именно, эластичность - она, мысль, уперлась, как бульдозер в скалу. Все собранные факты мне казались разрозненными и ничем не соединенными. Вроде архивной свалки. Короче, хаос.
В своем дневнике, который раньше вел ежедневно, а теперь от случая к случаю, записано: умный тот, кто в хаосе находит закономерность.
- Петр, есть отменный кладезь информации, который мы не используем.
- Агентура?
- Нет. Анализ известных фактов.
- Высасывать из пальца? - обозначил майор анализ известных фактов.
- Петр, давай прикинем. В поселке живет Ольшанин, психически неуравновешенный человек, на все способный. И в поселке живет якобы прорицательница-ясновидящая, тоже на все способная. Они знакомы, она его лечит. И отзывается о нем противоречиво: то шизофреником назовет, то психопатом. А как в медкарте?
- Что отсюда вытекает?
- Два обстоятельства: я схожу в сельмаг, а ты слетай на своем четырехколесном в город, в поликлинику, и возьми медкарту на Ольшанина.
Бланки прокуратуры у меня были, но запрос пришлось писать от руки. Сложнее оказалось с магазином - я не рискнул оставить следственные материалы и оружие в избе. Так и пошел в магазин, с портфелем.
При случае я люблю почитывать зарубежные детективы. Не ради сюжетов, драк и убийств, а из-за приятного, даже вкусного стиля работы и жизни полиции. Многофункциональная связь, многосильные автомобили, многозарядные пистолеты… Полицейский увешан причиндалами, как новогодняя елка… Пешком они не ходят… Кофе в участке пьют каждые полчаса: все пьют, и начальник, и оперативники, и арестованные, и задержанные проститутки. А вернулся полицейский домой? Прямиком шагает к холодильнику за пивом, которое, похоже, имеется там всегда и в избытке.
