Лев Линьков - Капитан "Старой черепахи"
«Валюта» задирает нос кверху — значит, через секунду винт будет в воздухе. Сбавить оборот! Малый ход! Самый малый!..
Моторист Микулин угорел и лежал на полу, ухватившись за трубопровод.
Нелегко было всей команде и даже Ермакову. Днем он не успел поесть, а лучшим лекарством от морской болезни был для него сытный обед.
— Влево по носу судно! — раздался возглас Уланцева.
. Ермаков пристально смотрел вперед: волны, тучи, волны, но вот какая-то едва различимая темная масса поднялась на гребень: «Судно?.. Неужели Антос?»
Ермаков быстро отдал команду. «Валюта» резко, насколько позволила волна, повернула наперерез контрабандисту.
Колоколом громкого боя дали сигнал боевой тревоги. Краснофлотцы выскочили из кубрика на палубу, сдернули чехол с пулемета.
Вскоре можно уже было различить знакомый силуэт «грека». Несмотря на крепкий ветер, Антос не спускал не только кливер, но и грот-марсель.
— Самый полный! — крикнул Ермаков в переговорную трубу. Пользуясь тем, что «Валюта» находилась дальше от берега, он рассчитывал, срезав угол, настигнуть грека.
— Передайте: «Требую остановиться!»
Соколов стал нажимать на кнопку, и на мачте замигал белый клотиковый фонарь,
«Валюта» явно нагоняла Антоса, но он был не из пугливых и в ответ на требование об остановке поднял зарифленные паруса до места.
— У пулемета, приготовиться! Цель — шхуна! — командовал Ермаков.
Пулеметчики нацелились на темный качающийся силуэт.
— Передайте: «Спустить паруса, открою огонь!» Снова замигал клотиковый фонарь.
— Включить прожектор! — крикнул Ермаков.
Луч прожектора, приплясывая, пробежал по волнам и, дрожа, остановился на черных парусах «грека». Яркий сноп света ударил шхуне в форштевень. Черные паруса поползли вниз.
— Ага, окаянная сила! — торжествующе воскликнул Ермаков.
«Валюта» огибала шхуну контрабандистов с носа, и Андрей собирался подойти к ней с полного хода,
«Так вот ты каков, Одноглазый! Сдала под пулеметом твоя машинка. Попробовал бы не остановиться!»
— Так держать!
— Есть так держать! — прохрипел в ответ Ковальчук и вдруг стал быстро вращать колесо штурвала.
«Валюта» рыскнула к берегу и через миг подставила ветру правый борт. Тяжелая волна перекатилась через палубу и положила шхуну набок почти под пятьдесят градусов.
«Перевернет!» — подумал Макар Фаддеевич.
— Какого ты дьявола! — Ермаков хотел было оттолкнуть боцмана от штурвала, но тот что-то прокричал, указывая рукой на воду, Ермаков взглянул и почувствовал слабость в ногах.
Между «Валютой» и шхуной грека, метрах в пятидесяти, плясал на волнах большой черный рогатый шар. Гальваноударная мина! В луче прожектора был виден не только блестящий от воды металлический корпус, но и выступающие над ним свинцовые колпачки прикрывающие склянки с жидкостью Грене. Стоит судну хоть слегка удариться об один такой колпачок — на мине их пять, — жидкость моментально выльется на батарейки, расположенные под склянками образуется электрический ток, ток воспламенит запал, и запал взорвет заряд, все двести килограммов тринитротолуола!
__ И вон еще! — показал боцман.
Влево от «Валюты», куда она поворачивалась кормой, плясал второй металлический шар.
«Антос завел нас на старое минное поле!» — тотчас догадался Ермаков. Счастье еще, что шторм, сорвав две мины с якорей, обнаружил опасную зону.
«Обратно надо, надо немедленно поворачивать обратно!»
Ермаков наклонился к боцману, чтобы отдать команду, и почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Это был Репьев. Приподнявшись на цыпочки и обхватив командира за шею, он прокричал:
— Нельзя упускать Антоса! Нельзя!
— Минное поле! Мы на минном поле! — прокричал в ответ Андрей.
Помощник явно не понимал всей опасности. «Валюта» сидела в воде глубже, чем «грек», и каждая секунда грозила гибелью.
— Право руля на обратный... — силясь перекричать гул шторма, скомандовал Ермаков и почувствовал, как Репьев сильно потянул его за рукав.
Ермаков повернулся к помощнику и не узнал его. Лицо Макара Фаддеевича было искажено гневом.
— Пулемет, пулемет!.. — крикнул он.
Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент раздался чудовищный грохот, волна горячего спрессованного воздуха сорвала с головы капюшон, «Валюта» задрала корму, и на палубу рухнул столб воды...
«Наскочили! — было первой мыслью Ермакова, но тотчас он убедился, что шхуна уцелела. — Что же произошло?»
— Антос! — воскликнул Макар Фаддеевич. Андрей глянул в сторону шхуны. Думая о спасении «Валюты», он уже забыл о противнике и тут вдруг увидел на борту грека вспышки выстрелов. Контрабандисты стреляли по взрывным колпачкам прыгающей на волнах мины. Значит, они и взорвали . мину за кормой.
Ермаков схватился за ручки штурвала, чтобы помочь Ковальчуку поставить шхуну поперек волны, но и вдвоем они не в силах были повернуть штурвал хотя бы на полвершка.
Не повинуясь воле людей, «Валюта» начала описывать круг, и очередная волна накрыла ее. Глотая соленую воду, невольно зажмурив глаза и инстинктивно, до боли в руках, сжимая ручки штурвального колеса, Андрей почувствовал колоссальную тяжесть на плечах.
Шхуна дрожала, преодолевая давление огромной водяной лавины и стремясь вынырнуть на поверхность.
— Заклинило! — прохрипел Ковальчук.,
Ветер разогнал облака, и полная луна освещала теперь и взлохмаченное море и совсем близкие черные скалы, в сторону которых несло шхуну.
До берега оставалось каких-нибудь двести сажен. Когда «Валюта» взлетала на гребни валов, были видны и пена сокрушительного прибоя и зубчатые огромные камни.
Из машинного отделения поднялся Ливанов.
— Винт заклинило!
Ермаков выждал, пока через мостик перекатился новый вал, и крикнул в ухо боцману:
— Товарищ Ковальчук, обследуй! .
Боцман с полуслова понял командира. Держась одной рукой за поручни, он скинул плащ, бушлат, рубаху: разорвав намокшие шнурки, сбросил ботинки. Уланцев закрепил ему под мышками петлю троса, и Ковальчук прыгнул в темную пенистую пучину.
Ермаков оглянулся и сквозь пелену брызг увидел быстро удаляющуюся шхуну грека.
Теперь все зависело от Ковальчука: если он не успеет ухватиться за руль до того, как корма снова появится над гребнем, его пришибет, и тогда «Валюта» налетит на скалы. При такой волне ее не удержит никакой якорь.
Жуткое чувство охватило всех: справится ли боцман в ледяной воде?
Репьев посматривал в сторону приближающегося берега, а Ермаков будто и не видел, что «Валюту» вот-вот ударит о подводные камни. Он спокойно ждал и вдруг громко скомандовал:
