Пол Кристофер - Ересь ацтеков
Остров имеет форму раздвоенного крюка, причем более толстая часть расположена к югу, а та, что потоньше, — к северу. На толстой части находится поле для гольфа на девять лунок, которое опекал герцог Виндзорский в своих носках с ромбиками, когда занимал пост губернатора Багамских островов во время Второй мировой войны. Отрекшийся от престола король играл бесконечные партии в гольф, а его жена, американка с ястребиным лицом, отправлялась в Майами, чтобы на свободе побродить по магазинам.
Всякий хороший игрок, вооружившись клюшкой «Большая Берта»[34], мог отправить мяч через весь остров либо в Атлантический океан, либо во Флоридский пролив — все зависело от того, в какую сторону стоять лицом. В наши дни нужно иметь двадцать пять тысяч долларов, чтобы попасть на Кэт-Кей, и немногим больше половины этой суммы, чтобы там остаться, если специальный комитет устроит величина вашего банковского счета, а также длина яхты или личного самолета. В свое время на острове любили бывать Аль Капоне, Меир Лански[35], Ричард Никсон, Бебе Рибозо[36] и Спиро Агню[37]. Изобретение тунцовой башни — алюминиевой платформы, которую крепят к лодке и используют для поисков рыбы, — еще один повод крошечного известнякового островка претендовать на славу.
Джеймс Ноубл подошел к метке[38] у седьмой лунки поля для гольфа «Виндзор-Даунс», поставил на нее свой мяч «Блэк Макс» фирмы «Максфлай» и яростно послал его на триста ярдов, через деревья и пляж, в океан. Каждый такой удар стоил пять долларов.
— Черт подери, что с тобой происходит? — спросил Ноубл у сына, исполнявшего роль кади[39].
Несмотря на то что курить на поле строжайше запрещалось, фармацевтический магнат вытащил сигару «Коиба» и раскурил ее, щелкнув зажигалкой «Данхилл».
— Я все сделал, как ты сказал, — ответил Харрисон Ноубл.
— Я говорил, что тебе следует решить проблему, а не заявлять о ней всему миру. Рыболовный траулер? Господи, Харрисон!
Старший Ноубл поставил второй мяч и отправил его вслед за первым.
— Я постарался сделать так, чтобы это выглядело как несчастный случай.
— И у тебя получилось?
— Я не стал дожидаться результатов.
— Значит, вполне возможно, что работа сделана?
— Пока не знаю.
— А траулер?
— Гаитянский. Его предложил использовать мексиканец.
— Если они уцелели, то понимают, что за ними кто-то охотится.
— Нет никаких оснований предполагать, что они о чем-то догадались.
— Выясни, так ли это.
— А как?
— Осторожно, — ответил старший Ноубл, устанавливая новый мяч.
На этот раз он попытался пробросить мяч через основную зону между «мишенью» и «лужайкой»[40]. Однако мяч ушел влево и упал на неровную поверхность поля со стороны пляжа, в пятидесяти футах от песчаной ловушки. Старший Ноубл ненавидел гольф и так и не сумел научиться в него играть. Он выходил на поле только потому, что казино открывались в семь часов вечера, а его кардиолог сказал, что ему необходимо больше двигаться.
Джеймс Ноубл сунул в рот сигару и засосал в легкие огромную тучу сладковатого дыма, потом фыркнул и выдохнул его, точно бык из мультика, поглядывая на сына. Он уже в который раз задумался о кознях генетики. Там, где он сам действовал хладнокровно, его сын демонстрировал горячность. Там, где старший Ноубл находил окольные пути, младший проявлял глупое прямодушие. Дерево выросло сильным, но ветка оказалась мертвой. Харрисон Ноубл был тупым инструментом. Что ж, пришло время использовать его соответствующим образом.
— Обеспечь за ними слежку. Однако держись от них подальше. И ничего не предпринимай до тех пор, пока не получишь моих указаний. — Он замолчал, чтобы сделать еще одну затяжку. — А когда наступит подходящий момент, убей их. Убей всех. И на этот раз доведи дело до конца.
— Ты все это уже говорил.
— А ты, хотя бы теперь, послушай меня.
Ноубл сердито зашагал по лужайке, и сын поспешил за ним, закинув за спину мешок с клюшками для гольфа от «Луи Вуитона» за девять тысяч долларов.
Офицерская кают-компания на «Эспаньоле», бывшем океанском буксире, была переоборудована в лабораторию. Она располагалась сразу за комнатой отдыха на главной палубе, по всей длине до кормы, а в ширину доходила почти до самых бортов. В лаборатории были низкие потолки и яркое освещение, по правому и левому борту имелось по шесть прямоугольных иллюминаторов. По периметру шли узкие стойки для запасных частей и инструментов, центр помещения занимал прозрачный, покрытый акрилом смотровой стол размером восемь на десять футов. Снизу находился источник рассеянного света. Финн Райан считала лабораторию сердцем всего, что они делали.
Она стояла перед столом в шортах и любимой футболке «Турман кафе»[41]. На левой ноге у нее красовался здоровенный синяк, на правой — длинная царапина, но в остальном она почти не пострадала во время нападения траулера. С Гвидо судьба обошлась более жестоко, ему пришлось наложить полдюжины швов на щеке. Впрочем, он рассчитывал, что у него останутся эффектные дуэльные шрамы. Билли заметно прихрамывал из-за растянутого сухожилия. Все трое чудом избежали серьезных ранений, и, если бы Брини Хансон не сумел вовремя перерезать длинный трос, обломки «Сан-Антона» стали бы для них подводной могилой. К тому моменту, когда Эли Санторо надел скафандр и нырнул вниз, пятисотлетний корпус корабля начал опасно клониться к ближайшей голубой дыре — дюжина крючков с длинной лески, сброшенной с траулера, запуталась в такелаже затонувшего судна. В результате пролом в борту корабля исчез, когда он еще больше накренился на бок, и Эли пришлось искать другой вход, чтобы прийти на помощь друзьям. Он проник внутрь корпуса через узкое отверстие в полубаке, позволявшее пушке стрелять прямо вперед по ходу корабля. Теперь, когда корабль опасно раскачивался, у них не осталось времени на тщательное изучение его содержимого, однако перед подъемом на поверхность Финн умудрилась прихватить один артефакт из полуразрушенной капитанской каюты. Теперь он лежал перед ними на смотровом столе.
— А на что, собственно, мы смотрим? — спросил Брини Хансон, закуривая очередную сигарету с ароматом гвоздики.
Стоявший подле него Ран-Ран Максевени наморщил нос, но даже он знал, что лучше оставить свое неудовольствие при себе.
— На кусок, естественно, — сказал шотландец с китайской кровью.
— Кусок чего? — поинтересовался Гвидо. — Эта штука похожа на гадость, которая иногда дрейфует по поверхности каналов в Амстердаме.
