Моя Калифорния - Лея Сван
На быстрый стук в дверь каюты Фернандо мне ответила лишь тишина, прорезаемая слабо различимым посвистыванием. Так в Индии приманивают змей. Однако какие змеи на яхте? Отбросив эту безумную мысль, я нажала на ручку двери и та послушно поддалась под пальцами. Приоткрывшись без малейшего звука, дверь явила моим глазам причину загадочного свиста — негромко посвистывая, Фернандо дрых поперёк кровати, с наполовину спущенными брюками. Полностью расстёгнутая рубашка позволяла рассмотреть редкую кудрявую поросль на загорелой рельефной груди моего бойфренда. Зрелище было забавным, хотя и не лишённым привлекательности. Потихоньку шагнув к кровати, я осторожно стащила с Фернандо брюки и, прикрыв его одеялом, погасила ночник у изголовья кровати. Разговор откладывается до завтра…
Возвращаться свою каюту, к болтовне Сьюзен, совсем не хотелось. Неслышно ступая, я прокралась мимо своей двери, лишь на секунду притормозив у каюты Сэма, и вновь двинулась вперёд. Несколько шагов вверх по лестнице и я обрадовавалась спустившейся на плечи ночи, как старому другу. Так тихо…
На самом краю кормы, у почти невидимых сейчас ступенек сходен, тихонько опустилась на ещё хранившие дневное тепло доски. Зябко поведя плечами, подняла глаза, разглядывая салюты звёзд, проглядывающие в быстро бегущих по небу тенях. Уже совсем поздно…
Тишину ночи прорезали лишь монотонный шелест разбивающихся о борт волн и едва слышный рокот двигателя. Яхта лениво ползла сквозь ночь, роняя серебристым следом невесомые брызги пенной дорожки. В мерцающей перекличке звёзд я пыталась рассмотреть две свои, выбранные ещё в детстве. Ах, если бы можно было задать им вопросы, теребящие душу беспокойством? Спросить совета… Однако так далеко от родины и звезды казались чужими, отказываясь складываться в знакомый рисунок.
— Не спится…? — Сэм опустился рядом с удивительной для его габаритов бесшумностью. — Чем занимаешься?
— Ничем особенным, — пожала я плечами, возвращая взгляд к небу. Помолчав немного, вздохнула. — Сэмми, а ты веришь, что после смерти наши любимые становятся звёздами?
— Почему нет? — ему понадобилось всего несколько мгновения на раздумье. — Всё возможно. Знаешь, мой папаша-пастор не раз повторял: «Все божьи твари обретают покой на небесах в лоне Отца нашего, рано или поздно».
— Ого! Я и не знала, что твой отец — священник. Должно быть, у тебя было интересное детство?
— О, ничего примечательного, кроме того, что в нашей семье было семеро детей, и в пять лет я наизусть знал священное писание. Как старший сын, со временем, должен был стать приемником отца и возглавить после него приход. Ха, представляешь реакцию папеньки, когда по окончании школы я заявил, что отправляюсь в Дублин, поступать в театральную школу. Да его чуть удар не хватил! Сколько новых слов я узнал в тот день! Поверь мне, ты не слышала и сотой доли за всю жизнь… Впрочем, злости отче хватило всего на несколько месяцев. На семейной сходке клана постановили, что наследником прихода становится мой брат Томас, и с блудного сына Сэмюэля Хардса сняли опалу.
Я улыбнулась,
— В первый раз слышу твоё полное имя.
— Не говори никому, а то мне придётся тебя убить, — заговорщецки прошептал Сэмми и тихо рассмеялся.
— О, можешь быть спокоен, эта тайна умрёт вместе со мной! — рассмеялась в ответ.
— Кстати, о тайнах… — Сэм внезапно посерьёзнел. — Я ведь выполнил наш уговор — моя каюта в твоём распоряжении.
Вспомнив о нелепой сделке, заключённой несколько часов назад, невольно коснулась наливающихся горячим смущением щёк. Зря я попросила Сэма переночевать в кают- компании, составив компанию Бобби. Идея объясниться с Марком наедине, в его каюте, показавшейся было разумной, была провальной изначально. Глупость абсолютная! Даже если бы он и выслушал меня, к чему теперь объяснения? Разбитую чашку не склеишь, как и наш развалившийся брак. Пылкие поцелуи Марка с Сюзен разбили мои планы и остатки иллюзий.
— Уже не нужно, — покачала я головой, подняв глаза на Сэма. — Не надо ничего делать. Напрасно я это затеяла. Дурацкая была идея. Забудь!
— Забыть? Ладушки… — Сэмми повел плечами и, выдержав непривычно длинную паузу, неожиданно проронил. — Кто он тебе?
— Что? — выплывая из дымки усталости, попыталась прочитать в лице приятеля смысл вопроса.
— Этот парень — Оберой, кто он тебе? Только не ври, что никто, всё равно не поверю. Ты весь день дергалась от одного звука его голоса, а он пялился на тебя с видом буйнопомешанного. Да я бы не доверил ему свою собаку, если бы он смотрел на неё так. И эта сделка… Птичка, я же знаю — ты на дух не переносишь выпивку. С того дня прошло сколько? Полтора года? И ни разу, ни разу за это время никто не заставил тебя выпить, ни мольбами, ни угрозами, ни шантажом. И тут здравствуйте — сделка, виски и ради чего? Ради того, чтобы остаться наедине с незнакомым парнем… Думаешь я в это поверю? Кто он тебе, Крис?
Вопрос прозвучал слишком резко, заставив поморщиться и прикрыть глаза.
— Уже никто. Больше никто. У меня нет другого ответа Сэмми. Поверь. То, что было у нас с Марком — было давно, в другой жизни, которую ты не знаешь, а я почти не помню. — Непонятно откуда набежавшие на щёки слезинки, я торопливо смахнула отвернувшись. — Теперь всё это прошлое. Просто прошлое. Больше не имеет значения…
Мои нежданные слёзы выдал предательски дрогнувший голос. Сэм заметил, конечно же, заметил и, заглянув в лицо, коснулся влажной щеки свой ладонью.
— Ну, ну, птичка, что ты? Плакать? Не нужно! Не один парень на свете не стоит этого! Не хочешь рассказывать — не надо. Всё будет хорошо — верь мне!
Большая рука Сэмми накрыла плечи заботливой лаской, крепко обнимая и загораживая от всех невзгод — точно уютным облаком накрывая безопасностью.
— Ты такой хороший, — хлюпнула я носом, прижимаясь к его тёплому плечу. — Спасибо.
— Обращайся в любое время, телефон спасения всё тот же — три шестёрки. — Не видя, я почувствовала задорную улыбку ярких голубых глаз. — Что бы ни случилось, приятель Сэм всегда рядом, — его голос внезапно потерял лёгкость, а на моей щеке отпечаталось осторожное прикосновение губ. — Когда бы не понадобилось, птичка. Ты же знаешь…
Я прикрыла глаза, убаюканная мерным бурчанием мотора и тихим голосом приятеля.
— Помни, я всегда рядом. Если ты только захочешь… — его слова словно потяжелели, с трудом вырываясь горячей волной. — Ты ведь знаешь… знаешь, как дорога мне. И не только как друг. Как я тебя… Ты ведь помнишь? Ведь помнишь, то что случилось тогда, на Рождество? Для меня всё это было всерьёз. Понимаешь?
— Сэм не надо… —
