Виктор Сафронов - Алмазная цепь

- Так ты уверяешь меня, что по стаканчику всегда можно выпить?

- Нет, майор, на этот раз не обдуришь, инициатива выпить с последующим продолжением, происходит от тебя и не старайся переложить ее на мою неустойчивую голову.

Он пояснил причину своего непонятного упрямства.

- В прошлый раз, когда ты не только свой пистолет у меня на кухне под мойку засунул, но и забыл свой «лаптоп», со всеми нашими финансовыми секретами, меня, твои коллеги, неделю трясли. Душу мне выматывали. Слежку за мной устроили. И ты с упреками через три дня приперся: «Где компьютер? Где компьютер?» Забыл уже?

- Ладно, Егорий! Убедил. Я был не прав. И хоть прошло много времени, прошу у тебя прощения. Но и ты тогда должен согласись, что про тост, все-таки ты предлагал?

Дождавшись открытия ворот, машина выехала на городской простор. Выруливая на умытую вечернюю улицу, Азовкин сделал последнюю попытку добыть горькую, но правду.

- Про тост… Ну, вспомни… Твои ведь слова…?

- А вот на этот вопрос, я буду отвечать только в присутствии своего адвоката, — окончательно заупрямился Егор, зная, что в беседе с бывшим шпионом, давать слабину нельзя ни в коем случае.

-Тебе не плохо было бы, чтобы не обижать ослов, я не буду говорить «с ослиным упрямством», с твоим упрямством, работать в дипломатических структурах, а лучше в разведке инквизиции, — он осторожно двигался по мокрой брусчатке. — Стоишь на своем, на смерть… Убеждения такие странные, создается впечатление, что ты в них искренне веришь…

Вылезая из машины у круглосуточно работающего кафе «Кронверк», Азовкин начал культурно-дискуссионную часть начинавшегося отдыха.

Судя по всему, на сегодня им было о чем поговорить, посудачить, поспорить.

Не будем им мешать. Но на одну деталь, все-таки придеться обратить внимание.

Азовкин выйдя в туалет, позвонил из этого скопища хлора в далекое далеко. В телефонную трубку для автоответчика, от наговорил следующие слова: «Иван Петрович! Клиент историю о подвигах выслушал с большим интересом. В настоящий момент, он безмерно напуган. Все идет по плану. Как вы и говорили, деньги выдаст обязательно. До следующей связи».

ГЛАВА 23

Конечно, вкушать яства, да еще рядом с интересным собеседником, это всегда весело и приятно. Но праздники у разведки закончились, начались будни. Их наполнение было самое обычное, пахать с утра до вечера и к ночи валиться в постель без «ног и головы» радуясь, что не рухнул в сон, еще в жарком душе…

Короче, ни сказать, чтобы я проходил подготовку в этом частном пансионе, рядом с дачей Курдупеля. Меня уже давно всему научили, ко всему подготовили. Переподготовка — так можно с большой натяжкой назвать то, чем я занимался в бывшем пионерском лагере «Юные ленинцы». Понуждение организма к возврату в активный образ жизни «борца за дело коммунистической партии, будь готов! Пошел ты на х..!»

Кроссы, перекладина, штанга. Стрельба обязательно.

С парашютом попрыгать — это само собой разумеется.

Ногами помахать с инструкторами. Растяжка с гирей на яйцах… Для укрепления кистей рук, чтобы кости не ломались после первого удара в незащищенную скулу соперника, пришлось «козлом безрогим» попрыгать и постучать по боксерской груше.

Прыжок с двухметровой высоты, приземление на полусогнутые ноги. Движение чуть вперед. Кувырок. Стойка. Четкая постановка рук. Колени разведены и согнуты. Выхватывание из наплечной кобуры пистолета. Передергивание затворной рамы, плавное нажатие на курок и выстрел.

Норматив. За две секунды, из шести патронов спортсмен-олимпиец, должен срезать пятерых противни…

Отставить.

Поразить пять мишеней.

Если по каким бы то ни было причинам, мишени не упали. Ну, там — соринка в глаз попала, или во время исполнения сальто, руку сломал, короче говоря — разные причины бывают. Давай, бедолага, начинай все с начала.

Не попасть в цель, можно только при одном условии, когда спортсмен из разряда профи, переходит в разряд любителей. В этом случае, в некрологе всегда делается печальная ссылка.

Вообще-то, попадать надо в шесть мишеней, но норматив есть норматив, если срубил всех, молодец, потраченные усилия принесли свои плоды. Сейчас иди пресс качай, наращивай рельеф. Будет чем перед малолетками, на пляже козырять.

Такие вот нелегкие будни.

Потом собралось пару человек, принимать товар лицом. Товаром был я, а они на меня лицом смотрели.

Смотрели, смотрели. Старичок, перед которым Курдупель стелился степным ковылем, только и прошамкал: «А он часом не старый? Ети, его мать…»

«Никак нет, — колесом грудь, рявкнул полковник. — Иди сюда.»

Это он меня, запыхавшегося, к себе подозвал. Достал изо рта у старичка цыгарку и потушил мне о ладонь. Я даже не ойкнул, только закусив губу, показал руководству, как от нестерпимой боли, у товара зрачки расширились.

Фокус этот старый, как мир, но на старичка подействовал безотказно.

«Ну, коли так, давай, привлекай вьюношу. Ему объяснили, что к чему?»

«Еще нет.»

«Объясните, самым тщательным образом проинструктируйте и с богом…»

Я не удержался и прыснул от хохота.

Ссылающимся на бога, был не кто иной, как заплечных дел мастер, широко известный в узких кругах генерал Натоптыш. Личность кровавая и легендарная. Многие думали что он убит, умер, погиб от подлой руки родственников замученных им людей. Ан нет, как Ленин — живее всех живых.

О том, что мы с ним старые знакомые и именно он, научил меня фокусу, тушить цыгарку о ладонь, вслух говорить не стоило, вокруг же все свои, чего зря выпячиваться и языком болтать?

ГЛАВА 24

Через два дня после описываемых событий, в кремлевском кабинете президента состоялся, как он сам обычно любил подчеркнуть или, вернее уточнить, разговор с лучшим другом по сарапульской ссылке Костей Алексеевым.

Стоит пояснить, что ссылкой это было тяжело назвать, т. к. перевод проштрафившегося чиновника из Москвы в Сарапул, на должность первого секретаря горкома, допустим, для местных бюрократов было венцом карьерных мечтаний и сладких снов. Собутыльник Костя, служил там??? То-ли председателем горисполкома, то-ли директором банка, а может вообще нигде не работал… (По нашим сведениям, Алексеев после лагеря отбывал там ссылку.)

Баня, водка, сводки-сверки, уборочная да посевная. Хотя, баня и водка по своему значению, пожалуй, были повыше, чем остальные служебные занятия.

Будущий президент вернулся в Москву в качестве несломленного диссидента и современного непримиримого декабриста, а Костик Алексеев тогда, чуть не помер от цирроза печени, но, зато с будущим президентом был на короткой ноге. Не ждал, не гадал, а вон как оно все повернулось. Ведь пригодилось и исполнение песни про «ой, мороз, мороз…» И это шикарное застольное знакомство… И сам самодержец…