Франк Хеллер - Финансы Великого герцога
— Да, если ничего больше об этом не знать! Но продолжайте, профессор.
— «…как явствует из приложенных таблиц, урожайность наших оливковых угодий растет с каждым годом. Согласно цифрам, с 1900 по 1909 год прирост составил тридцать пять процентов… цифры совершенно надежны, так как происходят из статистического бюро великого герцогства». Гм… «Как видите, ежегодная прибыль на сегодняшний день оценивается в сто двадцать пять тысяч песет… от имени министерства финансов великого герцогства делаю Вам следующее предложение… дать нам кредит в шестьсот тысяч песет, который предоставляется Вашим банкирским домом непосредственно или в виде ценных бумаг…»
— Выпустить облигации государственного займа Менорки, профессор! Разве не прекрасная мысль?
— «…сроком на тридцать лет под восемь с половиной процентов годовых и сверх того — гонорар, причитающийся Вам как администратору: треть годовых налоговых сборов с упомянутых оливковых угодий, каковой налог целиком и полностью поступает в обеспечение наших обязательств по погашению долга и выплаты процентов. В соответствии с декретом великого герцога от 1885 года доходы брутто со всех оливковых угодий Менорки и принадлежащих ей островов облагаются налогом в тридцать процентов; этот доход, как мы уже показали с помощью приведенных цифр, в настоящее время постоянно растет…» Но, мистер Исаакс, это же тридцатипроцентный налог и сверх того… погодите… двенадцать тысяч пятьсот песет ежегодного вознаграждения! На тридцать лет — при растущем урожае оливок! Вы, конечно, примете предложение?
— Принять предложение, профессор! Вы сошли с ума. Как прикажете его принять? Ни один приличный банкирский дом Европы не станет связываться с Меноркой. Черт возьми, кому захочется иметь дело со злейшими ростовщиками и финансовыми акулами!
— И поэтому вы оставляете восемь с половиной процентов годовых и треть доходов ростовщикам!..
— А что прикажете делать? Нужно беречь свою репутацию.
— Но у вас же нашлись деньги для Сербии. Для уби…
— Тише, тише, профессор. Это приносит всего лишь семь процентов, да и сербские декорации ничем не хуже других, разве нет?
— О Зевс, если бы я мог постичь высоты финансовой политики! Так значит, заботясь о хорошей репутации, которая, впрочем, ничуть не страдает оттого, что вы предоставляете займ Сербии, вы отказываетесь иметь дело с Меноркой?
— Я должен, должен отказаться, профессор. Я не могу иметь дел с недобросовестными банкирами. Я человек строгих моральных устоев.
— И к тому же член парламента, это правда. Вы не будете против, если я заберу это письмо вместе с приложенными таблицами? Как вам известно, мои моральные устои не так строги, как ваши.
— Пожалуйста. Но вернемся к делу. Вы возьметесь за дело Горнштейна?
— Только ради вас, мистер Исаакс. Чтобы искупить ту шутку, которую я сыграл с вами в 1907 году. Сколько времени дал вам Горнштейн? Полагаю, сроки не слишком велики.
— До двадцать второго. Шесть дней.
— Чего он хочет?
— Немыслимую сумму… двадцать тысяч фунтов.
— Сколько всего писем?
— Кажется, шесть.
— А в какую сумму вы бы оценили их сами — между нами, по-дружески?
— Между нами? А, понимаю. Скажем, в 6000 фунтов.
— Вы — король среди собирателей автографов. Через пять дней вы получите письма. Какой адрес у Горнштейна?
— Ферлонг-лейн, 12, E. C. У вас уже есть план?
— Три. Посмотрим, какой из них окажется лучше. Как только появятся новости, я сообщу. А пока — адье, мистер Исаакс. Утро вечера мудренее.
Седовласый гость мистера Исаакса тяжело поднялся с кресла и пожал руку хозяину. Великий финансист проводил взглядом гостя; тот с поклоном исчез за обитыми створками дверей, и тогда, снова опустившись за стол, хозяин пробормотал:
— Этот профессор хитер как дьявол! Хотел бы я знать, кто он на самом деле!
Глава вторая,
в коей читатель узнает о том, на каких тонких нитях держатся судьбы народов
На вопрос, которым в конце предыдущей главы задался мистер Исаакс, мы уже дали ответ читателю в серии рассказов о господине Колине. Рассказы, собрание которых должно быть на книжной полке в каждом доме, повествуют о житье-бытье juris utriusque кандидата Филиппа Колина с 1875 по 1910 год.
Господин Колин, к сожалению, принадлежал к числу тех многих шведов, которые в силу тех или иных причин вынуждены жить за границей. Его стезя на родине — а он был практикующим адвокатом в Кристианехамне — пресеклась в сентябре 1904 года, когда он, раздобыв в нескольких банках необходимое «пособие» на путевые расходы, покинул отечество. Тогда ему было двадцать девять. Трех лет неудачных биржевых спекуляций, посредниками в которых выступило несколько датских фирм, оказалось достаточно для того, чтобы погубить многообещающее будущее господина Колина и привести его в неразрешимый конфликт с пятью параграфами уголовного кодекса. Два последующих года он посвятил мести; он провел их в Копенгагене, чтобы поквитаться с датскими фирмами, «приведшими его к погибели» (выражение, которое сам господин Колин употребляет в оставленных им бумагах). Когда с этим делом было покончено — а это обошлось датским теневым предприятиям в 70000 крон, — в январе 1906 года господин Колин спешно покинул Копенгаген. Он взял курс на Англию и сошел на берег, имея при себе весьма увесистый кошелек из крокодиловой кожи и множество планов по приумножению его содержимого. Однако ирония судьбы, а также поэтичная справедливость распорядились таким образом, что в поезде попутчиком господина Колина стал английский карманник, который на станции «Ливерпуль-стрит» любезно освободил его и от бумажника, и от плодов многолетних кропотливых трудов. О том, каким образом господин Колин отомстил этому господину, повествуется в вышеназванном сборнике рассказов. Там также описана его первая встреча с мистером Эрнестом Исааксом, на обстоятельства которой сей последний намекал в предыдущей главе. Эта встреча закончилась чувствительным поражением мистера Исаакса, которому поначалу удалось продать большую пачку бесценных акций «Британской Дигаммы» господину Колину. Излишне говорить, что господин Колин был знаком мистеру Исааксу под именем Пелотард. Под этим же именем господин Колин, отомстив карманному вору, занялся практикой, которая подробнее описана в рассказе «Приключения рассеянных господ» и которую он отчасти оставил за собой и впредь. Мистер Исаакс, будучи умным человеком, не лишенным чувства юмора, когда речь шла о чужих делах, постепенно научился ценить господина Колина за ту ловкость, с которой он действовал и с которой избегал расплаты за свои действия. Боль от собственного поражения также постепенно утихла, и, встретившись в Париже, мистер Исаакс и господин Колин решили зарыть топор войны в землю. И вот когда из-за мистера Адольфа Горнштейна мистер Исаакс оказался в весьма неприятном положении, этот великий биржевик поспешил обратиться за помощью к своему бывшему врагу, как мы могли убедиться в предыдущей главе.
