Хэммонд Иннес - Белый юг
— Кто это? — спросил я у Герды.
— Это Ваксдаль, — ответила она. — Он стал первым помощником на «Тауэре-3». Сам из Сан-нефьорда. Неплохой китобой, но, я слышала, у него неважный характер.
И впрямь по виду этот человек не располагал к себе.
— Интересно, что за историю сочинил Бланд, — произнес Хоу.
Впервые за все время один из •нас заговорил о причине нашего бедственного положения.
— Вы капитан Крейг? — подбежав ко мне, спросил Ваксдаль, задыхаясь от ярости.
— Да. Что вам угодно?
— Это по вашему приказу был выпущен гарпун?
— Нет, — ответил я.
— Гарпун взорвался у нас в машинном отделении. Вот из-за чего возник пожар, вот из-за чего мы попали в эту проклятую кутерьму! — Его глазки остановились на Хоу. — Это ты выстрелил гарпуном? — Пригнув голову, Ваксдаль двинулся на Хоу.
— Подождите, — вмешался я.
Но Герда опередила меня и встала перед китобоем.
— А что мы, по-твоему, должны были делать, дубина ты этакая? — Глаза ее пылали гневом. — Тебе бы хотелось, чтобы мы тихо сидели и ждали, когда нас прикончат? Иди-ка ты обратно к своему Эрику Бланду и спроси его, почему он нас протаранил.
Ваксдаль остановился.
— Это случайность, — сказал он и протянул руку, чтобы отстранить Герду.
— Не смей поднимать на меня руку, Ваксдаль, — сказала она с вызовом. — И слушай-ка, что я тебе скажу. Это не было случайностью. Бланд хотел нас протаранить. На нашем судне есть люди, которых ему надо уничтожить, если он не хочет быть повешенным за убийство Бернта Нордаля. Почему, по-твоему, он привел сюда «Тауэр-3», когда ему было приказано оставаться на своем месте?
— Кто сказал, что мы должны оставаться на старом месте? — спросил Ваксдаль. — И что это за разговоры насчет убийства? Нордаль покончил самоубийством.
— Это было убийство, — отпарировала Герда. — И капитан Эйде приказал вам оставаться на месте. Вы что, не слышали радио? Спросите своего радиста.
— Он пострадал от огня, когда передавали сигнал бедствия.
— Ну, так кто-нибудь должен был слушать радио?
— Оно какое-то время было не в порядке.
— Так. Теперь подумай. Был ли Бланд около радио, когда оно вышло из строя?
— Да, но… — Ваксдаль выглядел удивленным.
— А когда радио заработало снова? — прервала его девушка. — Спорю, что не раньше, чем Бланд спустился в радиорубку. — Внезапно она шагнула к Ваксдалю. — Бланд был один на капитанском мостике, когда нас таранили?
— Когда случилась авария…
— Он был один — скажи мне только это?
— Один.
— Тогда возвращайся и спроси его, почему он в этот момент отослал рулевого. И смотри не нарывайся на скандал со своими людьми. Они ведь из Тёнсберга. И если ты не наведешь справок, то наведут они.
Ваксдаль повернулся.
— Одну минуту, — сказал я. — Рацию вы успели выгрузить?
Он отрицательно покачал головой.
— Все уничтожил пожар. Но мы послали SOS.
— С нашими координатами?
— Йа.
— И он был принят?
— Йа.
— Еще один вопрос, — сказал я, когда он снова поворачивался. — Бланд все еще на «Тауэре-3»?
— Ней. Судно в огне. Все люди на льду. Капитан Бланд очень расстроен. Он чувствует себя ответственным за эту случайность.
— Случайность! — завопил Хоу. — Это была не случайность. Он же таранил нас. Отвези меня к Бланду. Я говорил, что убью его, — и, видит бог, я это сделаю.
— Мне кажется, вы уже сделали достаточно, — сказал Ваксдаль.
— Достаточно? Неужели ты не понимаешь, что сделал Бланд? Он погубил нас всех. Нам никогда не выбраться живыми из этого льда. Ни Ларвику, ни всем остальным с «Валь-5». Он убил нас всех так же верно, как если бы скосил из пулемета.
— Вы, наверно, сумасшедший, — сказал Ваксдаль.
— Я не сумасшедший, — закричал Хоу. — Отвези меня к Бланду. Отвези меня к нему!
Ваксдаль отшвырнул его.
— Мы еще во всем разберемся! — уходя, бросил он через плечо.
Ночью на смену ледяному дождю пришел снег. Ветер насквозь продувал наши легкие палатки, и пища остывала прежде, чем успевали поднести ее ко рту. Еще не было восьми, когда мы улеглись спать. Все очень устали, и мне хотелось, чтобы люди набрались сил. Я установил двухчасовую вахту по два человека на дежурство.
Радио стояло между мной и Гердой, и мы лежали, прислушиваясь к монотонным вызовам «Южного Креста». Радист каждые пять минут вызывал «Валь-5», потом нас и наконец «Тауэр-3». Я выключил радио, экономя батарейки. И только наконец задремал, как тут же был разбужен громкими криками, ударами и треском льдин. Я с трудом выкарабкался из палатки и оказался в хаосе снега, где люди казались привидениями. Откуда-то из темноты раздался крик: «Эй! Скорее! Шлюпка!» Я подбежал на голос и вскоре понял, почему поднял тревогу дозорный. Свободной воды, где стояла наша шлюпка, больше не было. Оставалась лишь узкая щель, но и та уже почти закрылась. Пришлось вытаскивать шлюпку на лед, а потом тащить её к лагерю. За нашей спиной, словно гигантские челюсти, со стуком сомкнулись края двух льдин. Тут я начал понимать, насколько мы должны быть внимательными, если хотим выжить в этом ледовом аду.
Прежде чем забраться в палатку, я отдал свой свисток одному из дозорных. Мне вновь удалось задремать, но вскоре опять проснулся от звуков свистка и громоподобного столкновения льдин. Выйдя наружу, я увидел, что снег прекратился и ветер ослаб. Льдина была покрыта белым ковром снега, на фоне которого четко вырисовывался лагерь. Сначала я не понял причины тревоги. Но вдруг у меня под ногами задрожал лед, а дозорный показал мне рукой за палатки. Там снег был распорот широкой зигзагообразной темной линией. Она со стуком закрылась, потом открылась снова. И уже не закрывалась…
В эту ночь нам не было покоя. Лед атаковал нас со всех сторон. Мы заново разбивали палатки, пили горячий чай с ромом и ждали, что вот-вот льдина треснет опять.
— Каково же сейчас людям с «Тауэра-3», — вдруг сказала Герда.
— Меня больше беспокоит «Валь-5», — ответил я.
Она положила руку мне на плечо.
— Понимаю. Но вы не должны сердиться на людей с «Тауэра-3», Дункан. Они из Тёнсберга. Я их всех знаю. Это славные ребята. Не их вина, что так получилось.
— Важнее другое, — заметил подошедший Хоу. — Что замышляет Бланд?
— Бланд? Думаю, что он уже не станет нам досаждать. Теперь-то его люди поймут, чья правда. Что бы там ни было, ему конец. Или он умрет здесь, на льду, или предстанет перед судом как убийца.
— Это и делает его опасным.
— Нет, — продолжал я. — Вы не видели его лица во время пожара, когда он один стоял на мостике. Я хорошо разглядел его в бинокль. Он просто остолбенел от того, что произошло.
— Оцепенение пройдет, — настаивал Хоу. — И вот тогда-то он поймет, что у него есть еще шанс. Если он сможет выбраться отсюда — если он один выживет, а мы все погибнем, — тогда его цель достигнута.
