Эрл Гарднер - Тень стройной женщины
– Знаете, Дженис, меня не покидает чувство, что вы лжете, и если это так, то вы попадете прямым ходом в газовую камеру.
– Я ничего не могу сделать. Я сказала правду.
– В таком случае запомните: мне приказано представить Суду записи, сделанные у меня в кабинете. У них теперь есть номера двадцатидолларовых купюр, которые были в чемодане. Если им удастся связать вас хоть с одной из этих бумажек, вам приговорят.
– Я прекрасно понимаю это, но они никак не могут связать меня с этими деньгами. Я до них даже не дотрагивалась. Я сделала все точно, как вы велели. Положила деньги в камеру хранения и отправила ключ по почте. Больше я к этой секции и близко не подходила. Вы же знаете, что я не могла взять деньги, потому что ключ от чемодана был у вас.
– У меня был один ключ. Но ничто не мешало вам заказать еще дюжину ключей от этого чемодана.
– Я этого не делала.
– Это вы так говорите.
– Я говорю правду.
– Но ваша машина несомненно была на месте убийства. Совпадение слепков не может быть случайным.
– Я туда не ездила.
– Хорошо, – согласился Мейсон. – Значит, кто-то хотел бросить на вас подозрение и воспользовался вашей машиной. Но это очень маловероятно. Давайте вернемся к четвертому числу. Было объявлено об исчезновении мистера Тейлмана. У вас в конторе сидел полицейский детектив. Где в это время была ваша машина?
– На стоянке возле офиса.
– Потом вы поехали домой, – продолжал Мейсон. – Во всяком случае вы сказали, что звонили мне из дома.
– Да.
– А потом?
– Потом позвонил мистер Тейлман.
– Что он сказал?
– Он велел мне взять денег из сейфа и первым же вечерним рейсом отправиться в Лас-Вегас, чтобы встретить его первую жену, которая приедет поездом. Карлотта не любит летать.
– И что вы сделали?
– Взяла деньги из сейфа.
– Сколько?
– Он велел взять двести пятьдесят долларов.
– А сколько там было?
– Он старался, чтобы там всегда было не меньше пятисот долларов.
– И вы взяли двести пятьдесят на поездку?
– Да. Я следовала инструкции.
– Но вы же дали мне двести пятьдесят долларов как гонорар в Лас-Вегасе.
Она секунду колебалась, потом произнесла:
– Это тоже было в соответствии с инструкцией. Он велел дать вам двести пятьдесят долларов.
– Вы взяли двести пятьдесят на поездку и двести пятьдесят для меня. Это пятьсот. Оставались ли еще деньги в сейфе?
– Нет.
– Вы взяли все?
– Да.
– Обвинение непременно обратит внимание на этот факт. Сразу же после смерти мистера Тейлмана вы выгребаете из его сейфа все до до последней бумажки.
– Я сделала только то, что он велел, – сказала она, чуть ли не плача.
– Куда вы отправились после этого?
– В салон красоты.
– Как долго вы там пробыли?
– Часов пять.
– Вы поехали туда на машине?
– Салон рядом с моим домом.
– Где находилась ваша машина?
– В переулке около дома.
– Когда вы увидели свою машину после посещения салона красоты?
– Четвертого?
– Да.
– В половине шестого, когда поехала в аэропорт.
– Вам придется рассказать это, и тогда вы попались... Послушайте, Дженис, если у вас был роман с мистером Тейлманом, скажите мне об этом, и скажите прямо сейчас. Если вы поехали в Палмдейл на свидание с ним...
– Мистер Мейсон, я же говорю вам, что этого не было. И я знаю, что мистер Тейлман звонил мне не оттуда. Там нет телефона. Ближайший телефон находится в двух милях.
– А может ли быть, что вас обманули, что кто-то изображал мистера Тейлмана?
– Ни при каких обстоятельствах, – твердо ответила она, – я знаю голос мистера Тейлмана.
– Дженис, это просто невозможное стечение обстоятельств, – сказал Мейсон, покачав головой. – Как только вы начнете давать показания, вас просто разорвут на куски.
– Но все, что я говорю – правда!
– Хорошо, пусть будет так. Но мне все-таки кажется, что вы от меня что-то скрываете. У меня такое чувство, что вы пытаетесь меня обмануть. Ну что ж, вам же от этого будет хуже.
– Вы мне не доверяете, – сказала она и расплакалась.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее и сказал:
– Я не понимаю вас, Дженис, но я все равно буду представлять ваши интересы перед присяжными.
– Я бы хотела, чтобы вы мне больше доверяли.
– Я бы тоже этого хотел, но факты против вас. Вы должны были приехать на место преступления до дождя и уехать после дождя.
– Я не была там! Не была! Не была! – крикнула она.
– Ну хорошо, Дженис, как хотите, – пожал плечами Мейсон. – Но я не могу позволить вам давать такие показания. Для вас лучше сидеть молча. Обвинение само должно доказывать вашу вину.
– Мне можно так сделать? – спросила она. – Можно не давать показаний?
– Вы боитесь?
– Да. Я не хочу, чтобы они спрашивали, как я отношусь к мистеру Тейлману.
– Закон дает вам право промолчать, – подтвердил Мейсон. – Обвинение должно доказывать вашу вину. Но могу поделиться с вами кое-какими соображениями. Если они найдут доказательства, а вы откажетесь от дачи показаний, вас наверняка обвинят в предумышленном убийстве. Вы молоды и красивы, много лет преданно служили своему хозяину, поэтому вам, возможно, заменят газовую камеру на пожизненное заключение, но вас несомненно обвинят в предумышленном убийстве.
– Я ничего не могу поделать, – всхлипнула она.
– Черт возьми! Боюсь, что я тоже.
13
Возвратившись в свой кабинет Мейсон с мрачным принялся вышагивать по кабинету.
Делла Стрит, привыкшая к его настроениям, сидела за своим столом и обеспокоенно наблюдала за ним.
– Что случится, если ты не позволишь ей давать показания?
– Тогда ее почти наверняка осудят, – ответил Мейсон. – А если я позволю давать показания, то осудят обязательно. Она явно была влюблена в Тейлмана, и до его второй женитьбы они, очевидно, провели вместе несколько выходных. Дженис пытается скрыть свои чувства и несомненно хотела бы сохранить эти встречи в тайне. Если ее начнут допрашивать, то ее репутация будет погублена в глазах присяжных. А если у нее найдут хоть одну банкноту из тех, что были в чемодане, ее песенка спета.
– Естественно, – согласилась Делла.
– В этом деле слишком многое говорит о шантаже, – продолжал Мейсон. Не было никакой необходимости посыпать Тейлману два письма: одно домой, другое в контору. Если Тейлман велел секретарше не вскрывать писем от А.Б. Видала, зачем бросать письмо в корзину для бумаг, где она его наверняка увидит? Письмо... В нем просто предлагалось приготовить деньги. Там не говорилось ни о чемодане, ни о камере хранения. Дженис сейчас считает, что весь этот шантаж – выдумка Тейлмана, чтобы получить большую сумму наличными для какой-то сделки. Но Тейлман мертв, он ничего не может рассказать. Когда за него начнет говорить Дженис, ее будут слушать с откровенным подозрением. Когда она попытается защитить себя словами Тейлмана, присяжные ей не поверят... И кому-то удастся улизнуть с двумястами тысячами долларов в двадцатидолларовых купюрах.
