Эмилио Сальгари - Сокровище Голубых гор
— Земля! Земля! — вдруг крикнул Ульоа, когда порыв бури стал затихать вдали и явилась возможность открыть глаза и оглядеться.
Действительно, при ярком блеске беспрерывно вспыхивавшей молнии, на сравнительно небольшом расстоянии виднелись смутные очертания двух горных вершин. Кроме того, привычный слух моряков уловил шум прибрежных бурунов.
— Земля?! — вскричал дон Педро. — Где?.. Далеко?
— Вон там, на западе, недалеко, — ответил боцман. — Мужайтесь, дон Педро, и вы, сеньорита. Если Господь не совсем еще на нас прогневался, то мы, с Его помощью, как-нибудь доберемся до прибрежных рифов, а от них и до земли.
— Да ведь нас разобьет о рифы! — возразила девушка.
— Плот, конечно, разнесет на части, — сказал Ульоа. — Но судя по направлению, силе ветра и высоте волн, нас и в этот раз выбросит на вершину какой-нибудь группы крупных рифов. Это и будет нашим спасением. Часть плота зацепится, и под нами окажется твердая опора.
— Надо выбросить в воду мертвые тела, — заметил Ретон, указывая на только что умерших от отравы, не снесенных еще с плота в воду.
Между этими телами находилось и тело несчастной поварихи. Бедная женщина терпеливо переносила голод до последней минуты, пока вид предательских сардинок, так легко давшихся в руки, не заставил и ее, несмотря на предупреждение капитана, наброситься на соблазнительную добычу.
Напрягая последние силы, мужчины стащили на борт и спустили с него в воду мертвецов, мгновенно исчезавших в яростно вздымавшихся и ревущих волнах.
— Несчастные безумцы! — пробормотал Ульоа, спровадив в море последнее тело. — Не хотели меня слушать и потерпеть еще немного, вот и обрекли себя на такую страшную смерть уже у самого берега. Мир душам вашим!
Целый час продолжался ураган, хотя и не такой свирепый, как тот, при котором погибла «Андалузия», но вполне достаточный для того, чтобы разнести в щепы утлую связку бревен и досок и рассеять во все стороны горсть цеплявшихся за них измученных людей.
Надежда капитана оправдалась. После долгого кружения среди водяных гор и бездн ревущего и бурлящего океана, под грозный вой и пронзительный свист бури, при беспрерывных вспышках молний и страшных раскатах грома, плот с треском ударился о ряд громадных рифов и закачался, как колыбель на полозьях. Бревна и доски разошлись, и вода хлынула на плот не только сверху, но и снизу.
Если бы капитан не распорядился вовремя привязать своих спутников и себя к мачте, никому бы не уцелеть: все были бы снесены в море. Теперь же, наоборот, следовало как можно скорее отвязать себя, чтобы успеть перебраться на соседний риф, настолько высокий, что до его вершины, поднимавшейся над водой в виде широкой и длинной платформы, почти не достигали брызги пенившихся волн. С помощью ножей были быстро перерезаны веревки, и злополучные пловцы, хотя и с огромным трудом, рискуя ежеминутно сорваться со скользких окаменелых коралловых нагромождений или быть сорванными бурей, наконец оказались в сравнительной безопасности на вершине рифа. Девушку отнес туда на руках капитан, геркулесова сила которого еще не вся истощилась, несмотря на страшные испытания и лишения. Удалось перенести и самое необходимое: оружие, документы, ящики с инструментами, компас и прочие приборы, хотя и испорченные. Уцелели и некоторые из чемоданов с носильными вещами.
— Сеньорита, — сказал дон Хосе, когда все немного пришли в себя от только что пережитых ужасов, — наши испытания кончились. Благодарите милосердную судьбу. Больше нам опасаться нечего: до земли канаков, где хранится ваше сокровище, осталось всего каких-нибудь тридцать миль… Жаль только моих погибших людей.
— Сами того захотели, туда им и дорога! — пробурчал Ретон.
— А нас отсюда не снесет волной? — выразил опасение дон Педро.
— Нет, так высоко волны не достают, — успокоил его Ульоа. — Хорошо, что мы попали в коралловые рифы: уступов много, так что по ним можно будет добраться до верха как по ступеням. Обыкновенные утесы очень редко представляют такое удобство.
Успокоенный этим объяснением, молодой человек заявил, что он страшно измучен и его сильно клонит ко сну. То же самое сказала и его сестра. Действительно, молодые люди едва держались на ногах.
— Ложитесь вот тут, в этой ложбинке, вам тут как раз хватит места, — предложил боцман, указывая на большую впадину с шероховатым дном, находившуюся почти посредине рифа, под другим, нависшим в виде крыши. — Сейчас достану ваши подушки и одеяла — к счастью, я успел их связать в узел и сохранить.
— Устраивай их, Ретон, а потом и нас самих, — проговорил капитан. — Я думаю, ты и сам еле жив от всех этих страшных лишений, потрясений и трудов. Я тоже не в лучшем состоянии. Но надеюсь, что сон в этом безопасном убежище, под шум ветра и волн, теперь нам уже не страшных, подкрепит всех нас, а утром мы здесь найдем такую вкусную и здоровую пищу, о какой в других странах могут мечтать только богатые лакомки.
Последние порывы затихавшего шквала яростно сотрясали коралловые сооружения, но те держались непоколебимо, словно отлитые из стали. У их зубчатых подножий бешено крутилась пенящаяся вода, а между вершин с воем и ревом проносился ветер, истощавший последние силы в игре с яростно волновавшимся океаном. Повисший над бездной плот постепенно распадался на части, тут же застревавшие среди множества мелких рифов.
Понемногу гряды мрачных туч стали рассеиваться; сверкнула еще одна слабая молния, прокатился еще один отдаленный удар грома, — и на небе показались предутренние звезды. Только океан все еще шумел, ревел и грохотал, но, видимо, и он готовился затихнуть.
Капитан со своими немногими уцелевшими спутниками давно уже спал глубоким и спокойным сном.
Дон Хосе проснулся как раз в тот момент, когда на востоке стал подниматься, словно из недр океана, ослепительно яркий диск солнца. Море было спокойно; воздух тих и свеж; небо чисто и ясно. Казалось, все происходившее за несколько часов перед тем было лишь тяжелым кошмаром, и только остатки плота свидетельствовали о реальности пережитого ночью. Убедившись, что его спутники спокойно спят, Ульоа обернулся к берегу, находившемуся на расстоянии не более полукилометра. Вся доступная взгляду ближайшая часть острова была покрыта чащей великолепных ризофоров, а над зелеными вершинами этих деревьев господствовали пики двух отдаленных гор.
— Желал бы я знать, в каком мы положении по отношению к Балабиосской бухте, — задумчиво прошептал про себя дон Хосе. — Какое несчастье, что я лишён возможности пользоваться хронометром и секстантом!.. И кто это устроил?.. Э, да что об этом вспоминать! Виновный уж понес свое наказание… Наверное, это был лоцман, больше других имевший понятие об испорченных им инструментах…
