Мельник Акимович - Гранитный линкор
— Если не воспользуется другой мерой воспитания, — добавил Карпов, — методом внушения.
— Внушение не свойственно Юрушкину... Бездушный он.— Полковник болезненно поморщился.— Больше о своей внешности думает, чем о подчиненном ему человеке!
Горячо и искренне сказанные слова начальника штаба заставили на минуту задуматься и Карпова. «А может быть, полковник прав?» — подумал он. Карпов тоже, как и полковник, раньше считал лейтенанта Юрушкина бездушным и неисправимым солдафоном. Лишь после случая с Гудковым он увидел в нем то, что еще не успели увидеть другие — человеческое сердце!
— Я советую, товарищ генерал, удовлетворить просьбу лейтенанта,— взглянув на генерала, твердо сказал Карпов.
— А я не советую, товарищ генерал! — сказал Федоров.
— Один за, другой против,— засмеялся Семин и вызвал капитана Углова.— Он командует отрядом. Его надо выслушать, и тогда я решу!
— Капитан не согласится...
Командир отряда не заставил себя ждать. Генерал протянул ему рапорт Юрушкина.
— Как прикажете, товарищ генерал! — прочитав рапорт, нахмурился Углов.
— Вы знаете Юрушкина? — слегка улыбнулся командующий.
— Знаю...
— Разрешаю решить этот вопрос вам!
Капитан, задумался. Было над чем.
Опасные рейды в тылы врага закалили его разведчиков, научили их быть бесстрашными в любых условиях. Об их боевых делах советские люди рассказывали на собраниях, писали в газетах, сообщали по радио. Все это не могло не породить зазнайства у воинов. Разведчики любили его, боялись и беспрекословно слушались. Капитан Углов для них все. Но они ни во что не ставили других офицеров отряда. В последнее время наблюдались случаи невыполнения приказаний. Да и сами офицеры были чересчур добренькими: позволяли подчиненным похлопывать себя по плечу и называть «Ваней», «Гришей», «Петей». Нет, капитан больше не потерпит этого! Ему нужен в предстоящем деле настоящий помощник — требовательный командир. Вот почему Углов сейчас серьезно думал о лейтенанте: «Юрушкин излишне жестокий. Не беда! Побудет в боях с матросами — обмякнет, его боятся и не любят подчиненные,— зато командира-то отряда они любят. Своим опытом и авторитетом капитан поможет лейтенанту завоевать уважение разведчиков. Зато требовательный офицер в отряде — боеспособность лучше. Да... и подальше от землянки связисток будет...»
Майор Карпов и полковник Федоров напряженно следили за выражением лица Углова. Оба они были уверены, что капитан откажется от Юрушкина.
— Учтите, товарищ Углов, что матросы не любят лейтенанта, подумайте об этом...
— Все продумал, товарищ генерал,— решительно ответил Углов,— возьму! Я не люблю Юрушкина, но я люблю мой отряд!
Генерал строго посмотрел на начальника штаба.
— Заготовьте приказ о назначении лейтенанта Юрушкина на должность заместителя командира десантного отряда.
— Правильно решили, товарищ капитан! Скажу откровенно, не ожидал. Только в бою познается по-настоящему характер человека! — сказал Карпов.
В небольшой землянке связисток, которая по чистоте и образцовому порядку в ней не уступала землянке лейтенанта Юрушкина, было как всегда уютно и тепло. Оправившаяся от ранения, Соня дежурила у радиоаппарата. На добром лице девушки то и дело собирались морщинки, особенно когда Соня смотрела на подругу, спавшую после дежурства. Она слышала, как Лена тяжело вздыхала и часто ворочалась.
— Ленуся,— негромко позвала Соня,— почему ты не спишь?
— Не знаю,— грустно отозвалась Лена,
— Уж не влюбилась ли ты?
Лена не ответила. Она прислушалась к завыванию вьюги.
— Лейтенант Юрушкин звонил! — продолжала Соня.— Сегодня придет...
— Опять?
Лена вскочила с нар и стала пришивать белый подворотничок к гимнастерке.
— Видно, порядок в нашей землянке хочет проверить.
— Не землянка, Ленуся, ему нужна...
— А что же?
— Не притворяйся! — Соня заглянула в зеркальце, стоявшее у радиоаппарата.— Красивый!
— Кто?
— Юрушкин...
— Замолчи, Соня! — рассердилась Лена.— Не за этим на Угрюмый ехала!
— Ну, не буду, не буду!
Зазвонил телефон. Соня взяла трубку.
— Леня?! — радостно вырвалось у нее.
Ерохин сообщил, что на побережье обнаружили остатки вражеского корабля, подбитого береговиками и выброшенного на берег. «Дрова будут высшего сорта — люкс!» Он просил разрешение припасти для их печурки хотя бы одно бревнышко.
— Разрешаю, разрешаю! — мягко проворковала в телефон Соня и нехотя положила трубку.— Славный! — Она нахмурилась.— Принесет Леня бревнышко, оставит у наших дверей и скорей бежать! В землянку и не затянешь... Странный он какой-то!
— Леня хороший,— вздохнула Лена,— большая у него душа!
Заскрипел снег. Девушки переглянулись. Дверь широко распахнулась, в землянку хлынул холод, Юрушкин плотно закрыл за собой дверь.
Радистки торопливо встали, одернули гимнастерки, вытянулись.
— В-вольно! — снимая плащ-палатку, бросил лейтенант.
Девушки молча сели на свои места. Лена украдкой покосилась на Юрушкина. «Как в Большой театр собрался!» — про себя улыбнулась она.
Лейтенант, аккуратно свернув плащ-палатку, положил ее на нары.
Проверив книгу записи радиограмм и отметив образцовый порядок в землянке, Юрушкин остановился около Лены, как бы собираясь сказать ей что-то важное, да, видно, так и не решился, присел на скамеечку, стоявшую напротив девушки. Лена взяла книгу, стала листать ее. Юрушкин несмело поднял глаза на девушку, но та продолжала читать книгу.
— Лена,— чуть слышно прошептал Юрушкин.
— Слушаю! — вскочив с нар, вытянулась Лена.
— С-сидите, с-сидите,— чуть растерявшись, поднялся лейтенант.
На высоком открытом лбу его выступили капельки пота.
— Эх, Лена! — голос его дрогнул.— И в-вы...— он взял плащ-палатку, набросил ее на плечи.— Теперь другой вместо м-меня в полку будет,— не глядя да Лену, сообщил он.— Л-лучше, чем я...
— А вы?
— У-ухожу, и может быть, навсегда...— Юрушкин взялся за ручку двери.— Если я вас чем-нибудь обидел, то п-простите! — еще раз взглянув-на Лену, он решительно вышел.
Девушки долго прислушивались к его удаляющимся шагам.
— Куда это он?-—спросила Лена.
— Говорят, что назначен в отряд капитана Углова.
— Соня! — почему-то обрадовалась Лена.— И я хочу к Углову...— Она стала быстро одеваться.— Только к нему... Сейчас уговорю капитана взять меня!
— Куда иголка, туда и нитка! — засмеялась Соня.
Повесив автомат на шею, Ильичева вышла из землянки. Резкий порыв ветра снежной пылью бил в глаза, не давал дышать и пытался свалить с ног. Сзади слышался настойчивый призыв Сони:
