Жюль Габриэль Верн - Черная Индия (илл. В. Ермолова)
13. УГЛЕГРАД
Через три года после описанных событий печатные путеводители Жоанна или Муррея стали рекомендовать многочисленным туристам, посещающим графство Стерлинг, «провести несколько часов в копях Нового Эберфойла».
Никакие копи ни в какой стране Старого или Нового Света не представляли более любопытного зрелища.
Прежде всего посетитель спускался без всякого труда и риска до самого дна разработки, на глубину полутора тысяч футов. В семи милях юго-западнее Колландера на поверхность земли выходил наклонный туннель с монументальным входом, украшенным зубцами и башенками. Этот широкий, со слабым уклоном туннель вел прямо в подземелье, так чудесно созданное природой в толще шотландской почвы.
Возникший под землей графства поселок с гордым названием «Углеград» обслуживался двухколейным рельсовым путем, поезда приводились в движение гидравлической тягой.
Посетитель, прибывавший в Углеград, оказывался в особой обстановке, — электричество служило здесь главным источником света и тепла.
Действительно, вентиляционные стволы, хотя и многочисленные, не могли бы в достаточной мере разогнать мрак Нового Эберфойла. Тем не менее эту темную пещеру заливал яркий свет, так как множество электрических дисков заменяло диск солнечный. Подвешенные к сводам, укрепленные на естественных колоннах, непрерывно питаясь током, доставляемым электромагнитными машинами, эти светила, попеременно игравшие роль то звезд, то солнца, щедро освещали подземный мир. Когда наступало время отдыха, довольно было повернуть выключатель, чтобы создать в глубинах этих копей искусственную ночь.
Все осветительные аппараты, большие и маленькие, работали в вакууме, то есть их светящиеся дуги вовсе не соприкасались с окружающим воздухом. Если бы даже к воздуху был примешан в опасном количестве рудничный газ, бояться взрыва было нечего. Поэтому электричество широко применялось для всех нужд домашнего хозяйства и промышленности как в коттеджах Углеграда, так и в забоях Нового Эберфойла.
Нужно сказать прежде всего, что предположения Джемса Старра относительно новой залежи вполне оправдались. Богатства угольных месторождений были неисчерпаемы. Кайло шахтеров впервые вонзилось в новые пласты в западной части пещеры, в четверти мили от Колсити. Следовательно, новый поселок не был центром разработок. Подземные работы связывались с надземными непосредственно по вентиляционным и подъемным стволам, по которым происходило сообщение между различными горизонтами шахты, а также с поверхностью земли. Большой туннель, по которому ходили поезда с гидравлической тягой, предназначался только для перевозки пассажиров.
Читатель помнит ту замечательную, громадную пещеру, в которой старый мастер остановился со своими спутниками во время первой разведки. Над ними где-то высоко возносился стрельчатый купол. Устои, на которых он покоился, терялись на высоте трехсот футов, — грот мог равняться высотою с Мамонтовым залом в Кентуккийской пещере.
Известно, что этот огромный зал, самый крупный во всех американских пещерах, может вместить пять тысяч человек. В этой части Нового Эберфойла зал был таких же размеров и почти такого же вида. Но вместо великолепных сталактитов знаменитой пещеры взгляд останавливался здесь на выступах угольных пластов, которые повсюду торчали из стен, словно под давлением сланцевых слоев. Они походили на рельефы из черного янтаря, грани которых сверкали под лучами осветительных дисков.
Под этим сводом расстилалось озеро, протяжением примерно такое же, как Мертвое море в Мамонтовой пещере, — глубокое озеро, прозрачные воды которого кишели безглазыми рыбами и которое инженер назвал озером Малькольм.
Здесь, в этом огромном естественном подземелье, Симон Форд выстроил себе новый коттедж, который не променял бы на лучший особняк на улице Принцев в Эдинбурге. Это жилище стояло на берегу озера, и пять его окон глядели на мрачные воды, простиравшиеся далеко за пределы человеческого зрения.
Через два месяца рядом с коттеджем Симона Форда появилось другое жилище: это был дом Джемса Старра. Инженер отдался Новому Эберфойлу душой и телом. Он тоже захотел жить там, и только неотложные дела могли заставить его подняться на поверхность. Здесь, внизу, он был среди углекопов и жил их жизнью.
С открытием новых залежей все рабочие старых копей забросили плуг и борону, чтобы снова взяться за лом и кайло. Привлеченные уверенностью, что в работе не будет недостатка, и высокой платой, которую успешные разработки позволяли дать рабочим, они покинули поверхность земли ради ее недр и устроились в шахте, по своему природному строению удобной для таких поселков.
Кирпичные домики шахтеров живописно расположились по берегам озера Малькольм и под арками, как контрфорсы собора поддерживающими своды. Забойщики, дробящие породу, десятники, руководящие работами, откатчики, перевозящие уголь, крепильщики, подпирающие стойками галереи, дорожники, которым поручен ремонт путей, бутовщики, заполняющие камнем выработанные забои, — словом, все рабочие, занятые на подземных работах, поселились в Новом Эберфойле, и так постепенно образовался Углеград, расположенный под восточной оконечностью озера Кэтрайн, в северной части графства Стерлинг.
Таким образом на берегах озера Малькольм возникло что-то вроде фламандского селения. Над ним, на огромной скале, подножье которой омывалось водами подземного озера, возвышалась часовня, посвященная святому Жилю.
Когда этот подземный город освещался лучами электрических солнц, подвешенных к пилястрам сводов или под арками куполов, он являл вид несколько фантастический, необычный, вполне оправдывавший рекомендацию путеводителей. Поэтому туристов там всегда было много.
Разумеется, жители Углеграда гордились своим подземным городом. Они редко покидали его, по примеру Симона Форда, никогда не желавшего подниматься на поверхность. Старый мастер утверждал, что там, наверху, всегда идет дождь. И, принимая во внимание климат Соединенного королевства, нужно признать, что он был не совсем неправ.
Итак, жители Нового Эберфойла процветали. За три года они достигли известного благосостояния, которого никогда не добились бы наверху. Многие из детей, рожденных после возобновления работ, никогда не дышали вольным воздухом.
Джек Райан говорил поэтому:
— Вот уже полтора года, как их отняли от груди, а они все еще не появлялись на свет!
Нужно сказать, что Джек Райан одним из первых откликнулся на призыв инженера. Веселый малый счел своим долгом вернуться к прежнему ремеслу, и ферма Мельроз потеряла своего певца и музыканта. Но это не значило, что Джек Райан перестал петь. Наоборот, звонкое эхо Нового Эберфойла надрывало свои каменные легкие, вторя ему.
