Иван Петров - Красные финны
Особой заботой в отряде был перехват разведывательных групп, связных и дозоров врага, его сторожевых застав и полевых караулов. Эти меры осуществлялись всегда точно и быстро, с четкостью исправного автомата. Любопытны признания врага по этому поводу. Илмаринен, именовавший себя «начальником лесных партизан», писал, что его разведывательные партии были захвачены лыжной ротой красных финнов, следовавшей им навстречу. Поэтому в Кимасозере белые не располагали никакими данными о нависшей над ними опасности. Признание, достойное внимания! Он мог бы еще добавить: бесследно для белых «исчезли» две сторожевые заставы и большое число связных и дозорных.
И это в тылу врага, имевшего подавляющее превосходство в лыжниках!
Приведу один пример, показывающий, как такие перехваты осуществлялись.
Из селения Конецостров Антикайнен с одной только нашей ротой совершил разведывательную вылазку в сторону от основного направления — в поселок Роуккула, Там рота захватила разведгруппу врага, и выяснилось следующее: о захвате нами Конецострова враг не знает. О нашем подходе к Кимасозеру — также. Километрах в двадцати южнее Кимасозера по нашему маршруту на берегу небольшого озерка находится сторожевая застава белых. В лесу, на небольшом удалении от Кимасозера, — финский лыжный батальон в составе нескольких сот человек. Точнее место расположения батальона и его назначения никто не знал.
Началась наша бешеная гонка на Кимасозеро. Нужно было использовать внезапность, достигнутую такими усилиями. Сторожевую заставу противника, которая, мы знали, встретится на нашем пути, было решено снять полностью и, как всегда, без шума! Ночью мы захватили двух связных врага, следовавших в гарнизон Конецострова. Пленные подтвердили: о захвате нами Конецострова враг не знает. У белых есть сторожевая застава на берегу озера, в ней около тридцати человек. Они считают, что до красных далеко! Охраняется сторожевая застава в ночное время патрулями. Днем — только часовой и подчасок. Солдаты сидят в бараке, обычно дуются в карты. Лыжный батальон белофиннов километрах в пятидесяти восточнее Кимасозера.
Дальше головной дозор вел я. В его составе были курсанты Пуллинен, Пихялисто и еще один из пулеметной роты. За нами шел под охраной захваченный вражеский связной. Второй из пленных следовал в голове колонны. Мы имели точный и четкий приказ: встречающихся связных врага перехватывать без выстрела. По достижении озера установить наблюдение за сторожевой заставой. Себя не обнаруживать!
Стояла лунная ночь. Мороз был умеренный и скольжение такое, что, кажется, лыжи сами хода просят. Полная тишина нарушалась только легким шуршанием лыж и ровным, в такт, поскрипыванием лыжных палок.
Мы увлеклись скоростью и не сразу заметили, что цепочка связи с колонной оборвалась Тут же и пленный предупредил, что до озера не больше километра. Остановились и замаскировались в кустах. Пошарили в мешочках — ничего съедобного! По-видимому, еще на большом привале все прикончили. Покурить бы, но понимали — нельзя. Табачный запах быстро распространяется в зимнем лесу.
Внезапно со стороны озера показался лыжник. Шел он прямо на нас по еле заметному следу связных, захваченных нами ночью. По одежде — серому полупальто с белой повязкой на рукаве, серым брюкам и белой папахе — поняли: финн. Карел так добротно не одевали. Решили подпустить его вплотную, но тут же заметили еще с десяток лыжников, лениво плетущихся один за другим. Положение обострилось. Любой выстрел поднимет сторожевую заставу, а она, в свою очередь, гарнизон на Кимасе. А тогда утеряно главное наше преимущество — внезапность. И кто знает, как потом может сложиться судьба отряда? Многочисленный белофинский лыжный батальон в ближайшем лесу — не мелочь. Решение принимаем быстро:
— Ребята! Вы куда? — Не окриком, конечно, «по-дружески».
— Мы… Мы на разведку в Конецостров. Сведений оттуда нет…
— Хорошо, что встретились. Как раз попались бы. Красных там видимо-невидимо…
— Вы кто такие? — спрашивают финские солдаты.
— Мы? Бежим из Конецострова. Колонна за нами. Мы — охранение. Садитесь. Пока и курить можно. При капитане не курите. Злой очень. Запрещает в лесу курить.
Поверили. Выручили знание языка, белые халаты и одинаковое вооружение. Может быть, еще и выдержка.
Подошел отряд и обезоруживание противника не вызвало осложнений. Пленные подтвердили: впереди сторожевая застава врага — человек тридцать. Часовой один у входа в барак. Со стороны Кимасозера зимник. По нему связь с начальством.
Вперед вышла другая, более сильная группа курсантов. Она обошла озеро лесом и в тылу сторожевой заставы противника вышла на зимник. По нему, в колонне, на сторожевую заставу. Одного курсанта оставили с часовым и вошли в барак. Белых оттуда выставили. Без оружия, конечно, и на штанах и кальсонах срезали все пуговицы и крючки. Так и на конвой напасть, не смогут и лишней резвости не покажут. Справедливости ради надо признать — это было не наше изобретение. Так рекомендовали поступать еще уставы старой русской армии.
Итак, путь на Кимасозеро открыт!
Тот же Илмаринен писал потом, что красные имели точные данные о положении дел в Кимасозере, раз осмелились так дерзко напасть.
Не возражаю. И имели и осмелились!
Кимасозеро решено было атаковать, используя предрассветный полумрак, а светлое время — для отражения контратаки, если бы белые попытались вернуть село. По предварительной наметке, — а она давалась перед каждым боем, — нашей роте следовало атаковать село в прямом направлении и захватить его центр, где располагались главные силы врага, а второй роте обойти его слева и двигаться в противоположный конец, одновременно перерезая пути отхода. Но это — предвари-тельный план, а окончательный после личной рекогносцировки командира.
Незамеченными подошли мы к селу и начали сосредотачиваться в предбоевые порядки — в линию взводных колонн. Но полностью подготовиться к атаке не удалось. Безобидный трезвон церковных колоколов, приглашавший верующих на раннее богослужение, мы ошибочно приняли за сигнал тревоги и, чтобы выиграть время, по команде Антикайнена бросились в атаку.
Мне не повезло. В качестве направляющего во взводе я бросился в атаку, но в полумраке угодил на снежный вал, в виде козырька висевший над береговым обрывом, и с довольно большой высоты полетел на лед, почти под ноги белому часовому. Одна лыжа оторвалась и ушла далеко вперед. Ушибов не получил, снег был глубокий и мягкий, но положение оказалось не из приятных. Впрочем, в затруднение попал и белый часовой Шутка ли: под звон колоколов сверху летит человек в белом халате, да еще так образно выражается по-фински. И он заколебался. То поднимет винтовку и прицелится, то опустит. Пока мы переругивались и я на одной лыже подбирался к нему, с тыла подоспел один из наших курсантов и снял часового.
