Наталия Полянская - Легенда Португалии

– Не холодно? – спросил Женька. Софи приоткрыла окно так, что весь салон заполонил ветер. Она покачала головой; глаз ее было не видно за темными очками.

– Нет. Мне нравится. Люблю ветер. И так лучше. Видишь горы там? Это Серра-да-Эштрела, самый высокий горный хребет Португалии.

– Не больно-то они высокие на вид.

– И двух тысяч метров нет. Там даже снег выпадает не каждый год. Если любишь лыжи – проще сразу ехать в Альпы.

По мере того, как продвигались на север, местность менялась. Защищенные от морских ветров холмы центральной Португалии радовали глаз пышной растительностью, и хотя миндалевые рощи уже отцвели, это не портило вид. Крохотные деревеньки, лежавшие вдоль дорог, радовали глаз яркостью стен и цветов на окнах; пышные сады разливались розовым цветом, алые кругляшки яблок подмигивали с ветвей. В одной из эвкалиптовых рощ Женька снизил скорость, и в машине запахло свежим, резким ароматом. Они проехали дальше и попали в виноградное царство. Виноградники карабкались по склонам холмов, между рядами сновали маленькие трактора. Близилось время сбора урожая.

– Лучший портвейн производят на севере, – сказала Софи. – Это хорошо, правда?

– Конечно, – ответил Женя. – Можем и туда съездить посмотреть, если хочешь. Ты, оказывается… легкая на подъем. – Он не сразу вспомнил, как это сказать по-французски, и был горд, что вспомнил.

Она засмеялась, поправила ему произношение, а затем ответила по сути:

– Да. Если меня что-то поманило, я пойду. Но забираться в виноградники мы, пожалуй, не станем. Хотя иногда мне хочется сесть в машину и ехать неведомо куда, без определенной цели… Но редко. Я люблю планировать.

– А потом нарушать планы.

– Ты не расстроился из-за того, что мы не остались в Коимбре сегодня?

– Все, что мне нужно, я сфотографировал. Но меня удивило предложение Анатоля. Он… не пытается набиться тебе в друзья?

– Он очень мил, – решительно ответила Софи. – Художники – странный народ, и Анатоль – не самый плохой вариант для знакомства. Большинство из этой молодежи, – Женю позабавило, что она причислила Делорма к молодежи, хотя он наверняка старше ее, – любят вести не отягощенную мыслями жизнь. Они гуляют, пьют, употребляют наркотики и энергетические напитки… И считают, что такой должна быть богемная жизнь.

– А он – нет?

– Мне не показалось. И в любом случае это хорошая идея – съездить в Порту, правда? Там зародилось это государство. Интересно посмотреть.

– Ну, давай посмотрим, – усмехнулся Ильясов, – откуда вылупилась Португалия.

11

Карал дон Педру буйно, беспощадноЛгунов всех, душегубов и злодеев,Преступников казнил он кровожадных,Бесчестью подвергал прелюбодеев.

Порту, старый громадный город, лежащий на берегу океана, как припавший к воде дракон, вел свою историю еще с античных времен. Когда-то римляне построили здесь форт в устье реки – с тех пор и началось. Бойкие они были ребята, эти римляне.

Лиссабон часто становился жертвой войн и землетрясений, а потому с течением времени потерял часть своих исторических ценностей; Порту, часто называемый северной столицей, сохранил центр в неприкосновенности. Город уверенно обосновался на берегах реки Доуру, перекинув через нее мосты, и не собирался отсюда никуда исчезать в ближайший миллион лет. Земля может покрыться слоем льда, звезды могут упасть с небес, а потом прилетят маленькие зеленые человечки – Порту все равно. Порту здесь, и он здесь останется.

В отличие от Лиссабона, принимавшего туристов с осторожной радостью и тихо гордившегося, что им заинтересовались, Порту не обращал на них почти никакого внимания – ровно столько, сколько нужно. «Я самый старый, – как будто говорил он, – я красив. Ходите, смотрите, располагайтесь, я покажу вам все, что у меня есть, только не мешайте мне заниматься своими делами».

Много веков здесь занимались торговлей и сейчас не изменяли принципам. Лейшоиш – гавань Порту – являлась чуть ли не самым оживленным местом в городе. Там деловито сновали корабли, крупные суда стояли на рейде, их силуэты вырисовывались на фоне неба и моря, словно написанные акварелью.

После того, как отыскали парковку, Анатоль сказал, что нужно начинать осмотр от собора Се, а для этого – подняться на холм. Все покорно потащились за бойким художником; Женя, как обычно, отставал, снимая живописные виды, и Софи шла рядом с Анатолем, о чем-то с ним болтая и помахивая золотистой сумочкой.

Свинцово-серый кафедральный собор нависал над улицами, как священник над нерадивой паствой; отсюда открывался прекрасный вид на реку Доуру и кварталы за ней. Когда Женя остановился, повернулся и, прищурившись, посмотрел вокруг – оказалось, что город повсюду, насколько хватает глаз. Дома спускались лесенками по склонам холмов, торчали башни и шпили, виднелся вдалеке мост по проекту Эйфеля, и чувствовалось, что это самобытный город, гордый, своенравный, который никому не позволит оспорить ту славу, что у него уже есть, – а при случае заберет еще больше.

В этот момент Ильясов даже благодарен был Анатолю за то, что тот уговорил их сюда приехать.

Дальше он благодарен уже не был.

Делорм обращал внимание в основном на Софи и делал это высококлассно. Он говорил об искусстве и соборных витражах – она любила искусство. Он рассказал, как перед алтарем в капелле, на который пошло около восьмисот килограммов серебра, соорудили во время вторжения наполеоновских войск стену из штукатурки – Софи вспомнила аналогичный случай во Франции. Анатоль заговорил о Назони, крупнейшем португальском зодчем восемнадцатого века, и выяснилось, что Софи о нем что-то когда-то читала, а Женя слышит впервые и – он оставался с собой честен – назавтра же забудет.

«Вот поженятся они и будут каждое утро, прямо за завтраком, говорить об искусстве, – мрачно думал Ильясов. – Между приготовлением омлета и намазыванием масла на багет – о барочной архитектуре, до кофе – о серебряных алтарях и стенах из штукатурки, а после, перед тем, как разбежаться на работу, – о редкой керамике». Женя не понимал и половины из того, о чем трещал Анатоль, и переводил с пятого на десятое; впрочем, Вася и Люся оказались в этом плане нетребовательны и предпочитали листать свой путеводитель. Ильясов же продолжал слушать Делорма, не узнавая половины французских слов. Н-да, не в совершенстве он еще знает язык, не в совершенстве…

Выйдя из собора, прогулялись к Епископскому дворцу, и Анатоль стоял к Софи еще ближе; когда спускались по Байрру-да-Се, беднейшему, но самому живописному кварталу города, художник аккуратно поддерживал девушку под локоток. Идти иногда приходилось гуськом, над улицами полоскалось белье, проулки напоминали проходные дворы, где любят гнездиться криминальные элементы, и все это выглядело восхитительно, и Женя сделал массу отличных кадров. Кое-где высились башенные краны: Европейский союз, как объяснил Делорм, наконец облагораживает исторический центр, сохраняя культурное наследие.