Вилли Майнк - Удивительные приключения Марко Поло
— Вставай! — приказал торговец. — Подумать только, я заплатил за тебя двадцать дукатов, — запричитал он. — И никто не хочет тебя купить. Ах, какой же я дурак!
Он даже не ударил ее, так велико было его презрение.
Наступила ночь. Темная, беззвездная. Хозяин дал девочке немного хлеба и глиняный кувшин с водой, а ноги заковал в ржавые цепи. Потом он запер Ашиму в деревянном сарайчике возле дома. Сквозь щели врывался холодный ветер. Девочка зарылась в шуршащую солому, прижала руки к груди, чтобы было теплее, и погрузилась в мир воспоминаний. Она слышала родные голоса, в памяти всплывали картины прошлого.
На горе нет цветка краше цветов чая,Но краше всего на свете моя Ашима,—
глухо напевала мать.
Ашима лежит в кроватке. Мать откинула шелковый полог:
«Почему ты не спишь? Рассказать тебе историю о красавице Ашиме?»
Девочка кивает:
«Расскажи, мамочка, расскажи».
И она слышит ласковый голос матери, которая рассказывает самую красивую легенду ее народа.
«Много лет тому назад в одной деревне жила крестьянская семья. В мае, в те дни, когда цветут гранатовые деревья и рис дает первые темно — зеленые всходы, в этой семье родилась девочка. Назвали ее Ашима. Слышишь, ее назвали Ашима, как тебя…»
Мать ласково погладила ее по разгоряченному личику.
«Рассказывай дальше, мамочка, рассказывай!»
«В три месяца Ашима уже умела улыбаться, и ее темные глаза были такими живыми, что казалось, она все понимает.
В пять месяцев Ашима научилась ходить, и вскоре она уже бегала по комнате. В восемь месяцев она заговорила. Ашима росла на редкость быстро, она была красивая и трудолюбивая. В девять лет она ткала самые сложные узоры.
Если она утром сажала рис, то после обеда он уже давал зеленый росток. Во время работы она пела, и голос ее звучал, как звон серебряных колокольчиков на пагоде. Ашима была лучшей танцовщицей во всей округе. Весенними вечерами она ходила к серым пальмам на песчаный берег Золотой реки, и тогда собиралась вся деревня, чтобы поглядеть, как она танцует. Ее танец был так прекрасен, что людям становилось и радостно и грустно. Ты слушаешь, маленькая Ашима?»
Материнский голос умолк. По-прежнему завывал ветер. Рабыня со вздохом повернулась, на ее ногах заскрипели цепи.
— Рассказывай дальше, мамочка, рассказывай, — прошептала Ашима.
Всеми силами своей души она старалась вновь вызвать светлые картины прошлого, но тщетно. Сны и действительность причудливо сплелись. В ее родной деревне денно и нощно горит огонь в кузнице, мужчины куют оружие. С севера наступают вражеские полчища. Беженцы рассказывают страшные истории про сожженные города и деревни, про убитых людей, про смерть, кровь, плен… Женщины и дети бегут в горы и скрываются в скалистых пещерах.
Ашима приподнялась. Цепь врезалась в израненные ноги, — жгучая боль заставила девочку вновь упасть на солому.
— Оставьте меня в покое, — прошептала она, широко раскрыв от ужаса глаза.
Солома зашуршала, и по телу девочки пробежала крыса. Завывал ветер, и никто не слышал ее отчаянных криков. Вновь ожили страшные образы прошлого. Вновь звучал в ее ушах слабый голос матери:
«Ашима, ты слышишь? Оставь меня здесь. Я больше не могу идти. Беги одна в деревню, спрячься. Быть может, там кто-нибудь еще остался. Слышишь, Ашима? Ах, солнце еще не померкло… Вон они. — Мать протянула вперед руки, словно желая защитить девочку, а в глазах у нее засветился безумный ужас. — Беги, Ашима!»
Налетел отряд всадников. Девочка не могла шевельнуться. Страх сковал ее. Она услышала дикие возгласы. Один из всадников ударом копья убил ее мать, другой схватил девочку, положил поперек седла и ускакал.
Рабыня закричала. Во сне или наяву?
Девочка спала. Голова ее лежала на руке. Губы были плотно сжаты. Ветер шевелил ее черные волосы.
На юном лице не было улыбки.
* * *Венецианцы жили в благоустроенном караван-сарае. Они уже успели отдохнуть после тяжелого, изнурительного путешествия и через несколько дней должны были отправиться дальше. Наср-ад-дин собирался провести их до Бадахшана[20] и с первым же караваном вернуться назад в Керман. Матео с нетерпением ждал Марко, который с Николо и Маффео Поло отправился в город. Он высыпал содержимое своего кошелька на стол и принялся считать дукаты. До сих пор он не принимал никакого участия в торговых делах купцов, хотя они уже не раз предлагали ему долю в той или иной выгодной сделке. Теперь он впервые пожалел об этом.
В комнату вошел слуга с факелом, зажег лампы и спросил, не угодно ли чего. Матео отрицательно покачал головой.
— Мне нужны дукаты, сынок, — пробурчал он себе под нос. Матео слышал, как из города вернулись венецианцы, и позвал Марко.
— Что случилось, Матео? У вас такой озабоченный вид.
— Ну и страна, сынок! А у меня в кошельке всего каких-то сто жалких дукатов. — И Матео испытующе посмотрел на Марко.
— Вам нужны деньги? — спросил Марко. — Скажите только, сколько вам нужно.
— Сто жалких дукатов! На эти деньги можно купить живое человеческое сердце… Она худа, как горная козочка. — Матео смотрел куда-то мимо Марко. — Ее ноги все в ранах от побоев этого черномазого бандита. Я убью его!.. — сказал он гневно и сжал кулаки.
— Что случилось, Матео?
— Я не могу забыть ее глаза. У белокурых моряков такие глаза. Ясные, как морская вода. Она худа, как горная козочка… — И Матео с состраданием покачал головой. — Ты должен мне помочь, Марко, — продолжал он, помолчав минуту. — Я хочу купить эту девочку. А то этот черт забьет ее до смерти. Он хочет за нее сто двадцать дукатов. — Матео наклонился к Марко. — Мы должны взять ее с собой, Марко, слышишь? Иначе к чему покупать ей свободу? Она опять попадет в руки работорговцев, и все ее страдания начнутся снова.
Марко взволнованно вскочил.
— Мы не можем взять с собой ребенка! — воскликнул он. — Наш путь лежит через снежные горы и пустыни.
— Значит, ты хочешь, чтобы он забил ее до смерти? — холодно переспросил Матео.
Марко стоял в задумчивости. Разум подсказывал ему: «Не давай себя уговорить».
— Никогда в жизни такая девчонка не выдержит трудности нашего пути, — сказал он неуверенно.
— Ты думаешь, ее сюда доставили в паланкине, Марко?.. Хорошо, не будем больше говорить об этом.
Марко услышал презрение в словах Матео и сказал голосом, исполненным внезапной решимости:
— Хорошо, Матео, я помогу вам.
Лицо Матео засветилось знакомой доброй улыбкой. Он был доволен.
— Ну вот, теперь давай держать военный совет. Что скажет на это твой отец? И Маффео Поло?
