Василий Ванюшин - Старое русло
Однажды утром, поднявшись на холм, всадники увидели впереди войско — числом оно было раз в десять больше массагетской дружины. Не оставалось ничего иного, как идти навстречу этому неизвестному многочисленному войску.
Приблизившись к нему, массагеты увидели, что воины эти вооружены лучше всех тех, которые им встречались на пути. Каждый воин имел на голове железный островерхий шлем, одет был в чешуйчатый панцирь, держал в правой руке копье с острым железным наконечником; у каждого с левой стороны висел лук в украшенном серебряными пластинками горите[16], а также тяжелый меч.
Все они были рослые и мужественные на вид, имели широкие короткие бороды, и только один, ехавший впереди, был с чистым подбородком; над верхней губой темнели небольшие, чуть опускающиеся книзу усы. Он хоть и был моложе всех, но, вероятно, предводительствовал этим войском; это было видно и по одежде и по вооружению. На шлеме его сверкало золотое украшение в виде сердца; горит лука был украшен золотыми пластинками; блестел на солнце пояс, обитый серебром. Серебром же были выложены и ножны меча, крестовина которого имела ту же форму сердца, что и украшение на шлеме. На ногах были металлические поножи для защиты голени от стрелы и удара копьем. Снаряжение коня все блестело, унизанное серебряными и медными пластинками — круглыми, продолговатыми и квадратными.
Юноша опустил руку на длинную рукоятку меча, и все воины его сделали то же. Брат Малый сделал своим знак приостановиться и, дав шпоры коню, с поднятой свободной рукой устремился навстречу грозному войску. Мальга не слышала, о чем он говорил с молодым военачальником, но увидела, как тот снял руку с меча и все воины последовали его примеру.
Войско приблизилось, блестя оружием, конским снаряжением и доспехами. Брат Мальги показал товары, подъехал с молодым вождем к сестре, назвал ее и сказал, что сестра отправилась с ним в мирный торговый поход, чтобы посмотреть иные земли и царства. На миг Мальга и юноша-вождь встретились взглядами, и для Мальги это стоило того, чтобы узнать, кого она встретила.
Юноша был красив. На чистом румяном лице светились серые с бойким соколиным взглядом глаза. Русые вьющиеся волосы спускались из-под железной шапки. Чешуйчатый панцирь, казалось, вот-вот лопнет, когда он шевелил могучими плачами.
Он назвался Атеем и пригласил всех к себе в гости.
Массагеты приехали в укрепленный город, и Атей распорядился собрать всех жителей. В один день массагеты продали свои товары и очень выгодно.
Атей не отходил от Мальги и брата ее. Он расспрашивал брата о жизни массагетов и все смотрел на Мальгу. На другой день в разговоре с братом он заявил, что хочет взять Мальгу в жены. Брат ответил, что он только брат, что у них есть отец — вождь племени, — от него все зависит, а с Мальгой Атей может поговорить.
Мальга сказала Атею, который ей очень понравился, то, что обещала отцу. Атей с горящими глазами упрашивал ее, вставал на колени, обнажал меч и клялся, глядя на его синее дрожащее лезвие, в преданности всем массагетам. Мальга была верна своему слову.
Тогда в присутствии брата они порешили так: Мальга поедет назад, расскажет обо всем отцу; тот, конечно, даст согласие, и она сразу же отправится сюда в сопровождении брата, которого Атей тоже полюбил, как родного.
На прощание Атей и брат Мальги, обменявшись мечами, взрезали каждый себе руку, смешали кровь, выпили ее и назвали себя кровными братьями. Атей, как подарок невесте, сам повесил на шею Мальге бусы, каких она не видела раньше. Хотя это были стеклянные бусы, но так отгранены и отполированы, что светились разными цветами. А самое главное — к ним была присоединена подвеска, падающая на грудь. Подвеска была из чистого золота, имела такую же форму, что и украшение на шлеме Атея, — форму сердца, и на ней была выгравирована тамга — начальные буквы имен жениха и невесты, сплетающиеся вместе. Они поклялись друг другу в любви и верности именем Табити — богини-покровительницы домашнего очага…
Мальга ехала обратно радостная — оттого, что выполнила обещание отца и сделала доброе дело для своих соплеменников, счастливая — в преддверии супружеской жизни, полной любви и взаимных ласк…
Но на обратном пути случилось несчастье. На массагетов напали неведомые, очень злобные и дикие на вид враги. Завязалась долгая кровопролитная битва. Хотя массагеты и победили, отогнали врагов, но тоже потеряли половину воинов и среди павших был самый храбрый и сильный — брат Мальги…
С тяжестью на сердце вступили массагеты в пределы родного края, особенно грустна была Мальга. Даже вид издавна знакомых мест не радовал массагетов. Никто не встречал их. Первое жилище, встретившееся на пути, оказалось заброшенным — ни одной живой души.
Страх, сильнее чем в недавней кровопролитной схватке, вселился в сердце Мальги и ее сопровождающих. Только пустыня расстилалась перед ними, и ни одного человека; только развалины, и ни одного дома с запахом жилья.
«Что с отцом? — объятая тревогой, думала Мальга, — что с братьями? Неужели все погибли!..»
Да, так оно и было… Нагрянули на массагетов с юга враги. Не было у племени сильного, как прежде, вождя — в старости сидел он дома; не было опытного военачальника, старшего сына вождя, — прах его покоился в обширных степях между реками Жаик и Едиль. Наголову были разгромлены массагеты и жилища их разграблены, а старый вождь умирал в одиночестве от смертельной раны: жены его были увезены на седлах, единственная дочь уехала далеко… «Лучше бы она не возвращалась, вышла бы по своей воле замуж и осталась там. Ах, зачем было связывать ее своим словом?.. Но слова не вернешь, и она приедет. Приедет, и что же увидит? Я не смогу дожить и увидеть ее, чтобы сказать ей иное слово… Без него она не вернется, я знаю ее…».
И он, приподнявшись, собрав все силы, обломком ножа, которым защищался до последних сил, сначала вычертил на стене свою тамгу, потом по буквам «Мальг»… А дальше не мог, силы оставили его, и самое нужное, самое главное слово осталось не написанным, оно замерло в его остановившемся сердце.
Мальга вбежала и упала на труп отца. Напрасно она ждала, чтобы губы его произнесли хоть слово. Тогда она оглянулась вокруг — на стены и пол. И увидела тамгу отца и свое недописанное имя. Буквы, вычерченные дрожащей от бессилия рукой, воспринимались как заклятье: я говорю тебе — будь верна моему слову, Мальга, единственная…
Приехавшие с ней всадники — остаток дружины разбрелись в разные стороны искать своих сородичей и совсем забыли о Мальге. Ах, если бы с ней был брат!..
Она долго ждала, но никто из массагетов не возвращался.
