Уилбур Смит - Лучший из лучших
Разъяренный владелец застрявшей повозки, не сходя с козел, размахивал бичом, изрыгая брань. Он был примерно на дюйм ниже Ральфа, но плечи и живот покрывал не жирок, а привыкшие к работе мускулы; бич он держал в жестких, как кора дуба, руках – обожженных солнцем, отшлифованных камнями и рукояткой лопаты.
– Я с тобой рассчитаюсь, поганец ты этакий! – закричал возница, занося бич.
Ральф снова поднырнул, но удар пришелся по рукаву выцветшей рубахи – ветхий материал разошелся, кожа лопнула, из узкого пореза потекла алая кровь.
Присевший на корточки Ральф уперся одной рукой в холку коренника и подпрыгнул высоко в воздух; в прыжке он подтянул ноги к груди и, перевернувшись над спинами мулов, мягко приземлился – этому трюку его научил Ян Черут: именно так хороший возница переходит с одной стороны упряжки на другую. Следующим прыжком юноша вскочил на повозку, одновременно выхватив свой бич из углубления возле рукоятки тормоза.
Рукоять бича была длиной десять футов, а сам бич – двадцать. Опытный возница мог одним ударом снять муху с головы ведущего мула. Ральф с бичом управлялся искусно: готтентот научил. Рассекший кожу удар привел юношу в безумную ярость: побледневшие губы сжались в тонкую линию, зеленые глаза вспыхнули огнем.
– Ральф! – закричал Зуга. Он уже видел сына в подобном состоянии и теперь испугался. – Ральф! Прекрати!
Его призыв остался без ответа. Стоя на повозке, Ральф изящно взмахнул рукой, будто закидывая удочку – плеть растянулась во всю длину за его спиной. Одновременно он вынес вперед кончик рукоятки – бич со свистом полоснул противника от груди до пояса, с легкостью стального лезвия разрезав плотную ткань. Разорванная куртка захлопала на ветру, дождь размыл тонкую струйку крови: если бы не дождевик, возница получил бы глубокую рану.
Испугавшись громкого звука, мулы Ральфа метнулись в сторону – правое колесо сцепилось с колесом застрявшей повозки, и обе безнадежно завязли в жидкой глине.
Ральф оказался слишком близко к вознице, чтобы развернуть бич во всю длину. Тогда он перехватил рукоятку и замахнулся ею, как дубинкой.
В глубине шахты матабеле закричали «Й-и-е!», ободряя своего любимца, и воинственный клич подстегнул Ральфа. Он двигался быстрее противника, ловко уворачиваясь от ударов, используя рукоятку бича как палки, с которыми так усердно тренировался. Гомон, треск ударов, боевая песня матабеле, громкая ругань и выкрики зрителей – все это перепугало мулов до смерти. Испуганно заржав, Рози встала на дыбы и забила передними копытами. Другой мул рвался прочь, пытаясь высвободить застрявшее колесо. Бишоп дернулся в сторону – задние копыта заскользили по осыпающемуся склону, и с диким ржанием он повис в воздухе, запутавшись в упряжи и бешено лягаясь.
И тут мягко, будто просыпаясь от глубокого сна, желтая земляная насыпь вздрогнула. Движение началось под колесами сцепившихся повозок и копытами бьющихся животных, а оттуда пошло волной к краю ямы, где в стене мокрой земли внезапно открылась вертикальная трещина. Что-то хлюпнуло, словно чмокнул младенец, сосущий материнскую грудь, от этого негромкого звука все мгновенно замолкли – слышались лишь шорох дождя и вопли повисшего над пропастью мула.
С занесенной для удара рукояткой Ральф застыл, похожий на статую античного бога. Безумный блеск в зеленых глазах потух, напряженные мышцы шеи расслабились, на лице появилось выражение изумленного недоверия: земля под ногами зашевелилась!
– Ральф! – На этот раз юноша отчетливо услышал голос отца.
Посмотрев вниз, он увидел искаженные ужасом лица.
– Беги! – закричал Зуга. – Уйди с дороги!
Требовательный тон приказа помог стряхнуть оцепенение. Ральф отбросил бич и спрыгнул с повозки, выхватив охотничий нож.
Натянутый до предела повод, на котором висел Бишоп, легко разошелся под лезвием. Огромный серый мул рухнул вниз, извернувшись в полете. Стоявшие под дорогой люди бросились врассыпную. Тяжелое тело плюхнулось в жижу, и дрожащий мул поднялся на ноги, по брюхо в грязи, которая спасла ему жизнь.
Не обращая внимания на дрожащую под ногами землю, Ральф резал постромки трех оставшихся мулов. Высвободив животных, он крикнул, заставив их галопом понестись вперед. Насыпь вздрогнула и накренилась – открывались новые трещины, вся дорога начала проседать.
– Беги, идиот! – подсказал запыхавшийся Ральф недавнему противнику: возница, недоуменно озираясь, застыл под дождем.
– Беги, говорю! – Ральф схватил его за руку и потащил за собой, догоняя убегающих мулов.
Вдоль дороги одна за другой обрушивались в шахты площадки с подъемными механизмами – кое-где на шкивах висели полные ведра породы; трещало дерево; веревки спутывались и лопались, словно нитки.
Три мула добежали до твердой почвы, резво брыкаясь, довольные, что избавились от груза.
Дорога кренилась и проседала так, что временами приходилось бежать в гору. Поскользнувшись, возница упал на колени и съехал вниз. В попытке удержаться он уткнулся лицом в грязь и раскинул руки, будто обнимая землю.
– Вставай! – Ральф остановился рядом с ним.
За их спинами насыпь рычала, как голодный зверь, гравий осыпался слоями. На дороге оставалось четырнадцать повозок. Многие возницы бросили упряжки и помчались прочь по содрогающейся дороге, но было уже поздно. Несчастные сбились в кучку, кое-кто распластался на земле, а один бесстрашно прыгнул с края обрыва в зияющий провал шахт. Смельчак окунулся в грязь, трое чернокожих рабочих тут же оттащили его в сторону – за ним безвольно волочилась сломанная нога.
Одна из груженых повозок с четырьмя мулами в упряжке перевернулась и упала вниз. Под весом породы дерево разлетелось в щепки; черный мул напоролся на дышло и кричал ужасным, почти человеческим, криком, бешено лягаясь и вырывая внутренности из раны в боку.
Ральф помог вознице подняться и потащил его за собой вверх по склону. Бедолага был почти парализован от ужаса; длинные полы разорванного дождевика мешали двигаться.
Посреди дороги внезапно появилась трещина – на протяжении ста футов насыпь обрушилась, будто гигантской катапультой сбросив повозки и мулов в яму. Желтая земля словно превратилась в густую, тягучую жидкость, и по насыпи бежала шуршащая волна, уничтожая дорогу.
– Скорее! – пропыхтел Ральф, подталкивая возницу, опиравшегося на его плечо, но тут земля ушла из-под ног, бросив их к краю выработки – к спасению.
Они рванулись вперед – до твердой почвы оставалось шагов десять. Ральф бежал не оглядываясь. Доносившиеся сзади звуки вгоняли в дрожь: стоит оглянуться – и вид надвигающейся волны разрушения лишит способности двигаться.
