Александр Спеваковский - Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда
Язык Кабана начал опять развязываться. Его снова понесло. Ник сделал страшное усилие, чтобы не зевнуть.
– Я сюда не хотел ехать. Категорически! Я так и сказал: «Не поеду и конец! Ищите других дураков!». Но шеф заставил. Решил все за три секунды. Он только одно слово промолвил. Я тут же сломался. А что делать? С ним много не поговоришь. А ведь я ему столько хорошего сделал! Он привык гадить тем людям, которые совершили для него добро.
– Вам, вроде, все почему-то гадят. И Гаррис тоже, – вставил Стэн.
– Да и Гаррис тоже, но шеф больше лошади нагадил, – Кабан снова выпил и громко рыгнул. – Такая уж у него скотская профессия. Ну, что я вам все объясняю. Вы же и так очень хорошо знаете кто такой мой шеф?
– Нет, – ответил Стэн, – не знаем. Мы о нем совсем ничего не знаем.
– Как это не знаете? Как это совсем ничего? Минуточку. Подождите… – Кабан закусил зубами нижнюю губу вместе с клочком бороды и тупо уставился на Стэна, понимая, что начал болтать лишнее.
– Нет, мы не знаем. Совершенно. Расскажите о нем поподробнее. Очень интересно. Вы же любите говорить одну только правду и прямо в лицо. Кто такой ваш самый главный начальник, который вам все время зачем-то гадит? Профсоюзный деятель, кажется?
Стэн выжидающе посмотрел на Кабана. Джонсон наконец-то зевнул.
Кабан отпустил нижнюю губу. Его мутные глаза начали слегка проясняться и Стэну даже показалось, что уже совершенно пьяный собеседник вдруг протрезвел, чего-то чрезвычайно сильно испугавшись.
– Да, профсоюзный деятель.
– Ну, я так и думал.
В эту минуту по трансляции прозвучало объявление о посадке на самолет, следующий до Луанды.
– Это нам. Пора! – обрадовавшись прекращению разговора, чуть не закричал Кабан.
Он бросил в недопитое пиво окурок и спрыгнул с высокого стула.
– Быстро, быстро, быстро. Самолет сейчас улетит без нас и все пропало. Конец всему. Понимать надо.
Кабан кинулся было к выходу, но потом метнулся к кассе бара и быстро расплатился. Капенда и Джонсон панике поддаваться не стали и медленно пошли за побежавшим куда-то по кривой линии Кабаном.
* * *Полет до Луанды продолжался около двух часов. Несколько часов пришлось ждать самолета местной авиалинии, после чего люди Капенды летели на каком-то сильно дребезжащем аппарате в южном направлении еще почти два часа. После приземления самолета на грунтовом аэродроме, группа столько же ехала на машинах к границе территории, занятой сепаратистами, к небольшому поселку, находящемуся не очень далеко от побережья Атлантики. Кабан за это время протрезвел полностью, перестал без умолку болтать и помрачнел, продолжая, тем не менее, ковыряться в своей бороде и чесать спину.
День клонился к вечеру. В поселке группу уже ждали четверо ранее приехавших американцев, одетых в пятнистую одежду, и три африканца в военной форме армии Анголы. Члены «экспедиции» во главе с Джонсоном и одним анголезским военнослужащим пошли получать обмундирование на другой край поселка, к лесу, а Капенда, Кабан и два других военных с офицерскими знаками отличия проследовали в хижину, стоявшую при въезде в деревню, для последнего перед вылетом на задание разговора.
В помещении все выпили по банке фруктового сока и сели за стол. Анголезский офицер, мужчина лет сорока, почти лысый, развернул большую карту, начав на силно ломанном английском языке свои объяснения.
– Сейчас мы с сепаратистами снова пытаемся наладить переговорный процесс. Все это уже долго тянется. Вам это известно. Несколько раз все начиналось и столько же раз все срывалось. С 1991 по 1994 год у нас шли переговоры. В соответствии с нашим «мирным планом», мы предлагали УНИТА закончить национальное кровопролитие, наш внутриангольский конфликт, предлагали оппозиции даже посты различного уровня в государственном аппарате, при том условии, что унитовцы будут признавать конституцию Народной Республики, а Жонаш Савимби, основатель УНИТА, покинет политическую арену, хотя бы на время. Понятно, что его это совершенно не устраивало. В 1994 году боевые действия возобновились. Нам никак не удается договориться о прекращении огня. Понимаете? Активизировать мирный процесс очень трудно. Постоянно под угрозой находятся территории и коммуникации. Мы все время надеемся на лучшее. Во всяком случае каких-то активных и широкомасштабных боевых действий ни с нашей стороны, ни с их не осуществляется. Но инциденты, как видите, бывают. Раскольники все время что-то выгадать хотят. Ну, это ясно.
Офицер прервал свою речь и глазами показал второму военнослужащему на угол комнаты. Тот встал из-за стола и принес еще несколько банок сока.
– Пейте, пожалуйста. Теперь наше дело. Вот здесь самолет был подбит, на границе, где приморская низменность начинает переходить в плоскогорье. Думаю, что унитовцы не знали какой они сбивают самолет. Им наплевать на это. Сбили и все. А все из-за того, что он слишком низко опустился, ниже четырех тысяч метров. Неполадки, связанные с грозой, очевидно. Если бы лайнер летел на высоте приблизительно семь тысяч, его ракета не достала бы. Самолет после поражения ракетой пролетел еще километров пятьдесят и в этом районе упал, – офицер указал на карте место, – там он лежит и сейчас. Наша авиаразведка это подтвердила. Они, вероятно, отсюда ракету пустили, – офицер снова показал на карте место. – Здесь у сепаратистов база. Рядом с базой находится населенный пункт. Португальское название Кристиано-ди-Каштру. Около места падения самолета тоже есть небольшая деревня. По-португальски называется, кажется, Мигуэль. Точно не знаю. И там у сепаратистов солдаты. Можно предположить, что и пассажиров самолета содержат здесь же. Полной уверенности, конечно, в этом нет, но, наверно, так оно и есть.
– Все достаточно ясно, – промолвил Капенда.
– На всякий случай обо всем кратко еще раз, – сказал офицер. – Населенный пункт с базой и к востоку от них деревня. Между ними, как вы видите, проходит грунтовая дорога и расстояние равняется примерно пятидесяти километрам. Дальше дорога идет на север. Может быть, заложников перевезли и в населенный пункт. От врагов можно всего ожидать. Взять хотя бы пилотов самолета. Куда они их подевали? Об этом никто до сих пор не знает. Две деревни. Далее пусто. На много километров. Смотрите. Если верить перехваченным радиограммам, пока все заложники, я говорю о пассажирах, живы и, что самое главное, содержатся в одном месте. Мы посылали туда группу разведчиков из трех человек. Вот сюда, – африканец указал место кончиком карандаша. – Она не вернулась. В этот же район вас доставят вертолеты. Километров за пятнадцать от предполагаемого места, где, возможно, находятся заложники. Ближе нельзя. Если они увидят вертолеты, поймут для чего они прилетели. Сепаратисты могут тогда перевезти заложников в другое место или разделить их вообще на несколько групп и разместить по разным населенным пунктам, что будет совсем плохо. Хотя о прибытии вертолетов они все равно узнают.
Офицер еще раз указал на карте пункт высадки группы, находящийся в непосредственной близости от проселочной дороги. Стен внимательно посмотрел на карту. Кабан, который во время разговора оставался совершенно безучастным и не проронил ни слова, тоже посмотрел туда же, но полностью отсутствующим взглядом.
– Отсюда, от нас, до этой деревни по прямой около двухсот километров, может быть и немного больше. А здесь, между нами и ними последняя партизанская база, так сказать опорный пункт сепаратистов. Там довольно много у них людей, кажется, еще и тяжелое вооружение – пушки и машины для их транспортировки. Смотрите, – продолжил офицер. – Вот такое положение. По прогнозу погоды ночью будет дождь. Приближается циклон. С одной стороны это неудобство, но с другой – преимущество. Дождь смывает все следы. Можно остаться незамеченными, хоть некоторое время.
Разговор о силах, которыми распологают сепаратисты в рассматриваемом районе, их дислокации и постах, средствах передвижения и оружии, путях сообщения между населенными пунктами, местном населении, его занятиях и другом продожался еще минут тридцать.
В самом конце беседы Кабан вдруг резко вскочил со своего места и ударил по середине карты своей мясистой волосатой рукой, убив на ней и размазав большую синюю муху. Офицер посмотрел на Кабана с некоторым удивлением, а Стэн улыбнулся. Когда все было убрано со стола, африканец вручил Стэну планшетку с его личной картой и пакет с обмундированием соответствующего размера. Стэн не стал модничать и тут же переоделся, положив свою гражданскую одежду и обувь в вещмешок.
Конец ознакомительного фрагмента.
