Алексей Федосов - Лекарь
Я всегда их бужу, молодые они не привыкли ходить за мужем, мы стали прибираться в доме и готовить еду для нашего господина и мужа. Когда все было готово, я прошла на половину мужа, чтоб разбудить его и пригласить к завтраку, но его уже не было, кровать была прибрана. Я осмотрелась, ничего было здесь делать, и я ушла. Мы поели, и стали заниматься домашними делами, дальше. Инаам прибираться в доме и во дворе. Гуфран на кухне, мыть посуду и начинать готовить еду для обеда. А я же собралась и пошла на рынок, купить риса, масла, гороха, за мясом Рагим сам ходил, обычно приводил барана и резал его на заднем дворе.
— Когда вы ушли на рынок, вам ничего не показалось странным?
— В чем? В том, что Рагима не было с утра? Нет, не показалось, он примерно раза два в месяц вставал так рано и уходил в мастерскую, в которой работал. Он говорил — что все так поступают.
— В отсутствие господина Рагима приходил ли кто ни будь из его друзей или просто сторонних мужчин?
Её щеки покрылись румянцем она сердито стрельнула глазами в сторону Гафура задавшего такой вопрос. — Нет, не приходили!
— А вы можете это самое сказать по отношению к Инаам и Гуфран? Может в ваше отсутствие, к ним кто-то приходил? И как долго вы ходите на рынок?
— Да, на рынок хожу долго, но не целый день, а только от утренней молитвы до полудня.
Если бы к ним кто-то приходил, я узнала бы у них самих, они не скрывают от меня ничего, мы обмениваемся всеми нашими маленькими женскими секретами.
— Может всё-таки, утром было нечто, что привлекло ваше внимание, но вы не придали этому значения или вы стесняетесь об этом говорить.
Она задумалась, глубокая складка прочертила линию посередине лба, в глазах была видна напряженная работа мыслей. Она как-то неопределенно повела плечами, губы зашевелились в беззвучных словах, как будто она советовалась сама с собой. Она сама себе кивнула.
— Знаете после ваших слов, я задумалась. Утром, когда пришла будить Инаам, она встретила меня сидя на кровати, хотя обычно мне приходиться её толкать, иначе не просыпается. Она сидела и расчесывала волосы. При этом была уже полностью одета.
— Вы ночью не слышали, каких ни будь криков?
— Нет, я легла очень поздно, задержали домашние дела.
Она опять задумалась, вспоминая, — Мне послышался шум во дворе, подняла голову, прислушалась. Он не повторился, и я уснула.
— Значит, когда господина Рагима не было дома, могли прийти его друзья, и кто приходил?
— Никто к нам не приходил.
— А только вы ходили на рынок или это могли быть и другие?
— Всегда ходила я, как старшая жена.
— И вы ходили всегда так долго как сегодня?
— Нет. Не всегда, иногда если было нужно что-то определенное я посылала Гуфран
— Но вы же сказали, что на рынок ходите только вы и никто другой!
— А я и сейчас скажу, что послать Гуфран, купить пол мешка риса это займет совсем немного времени, пришла, купила, ушла. Это не надо бродить по всему рынку в поисках того, что нужно.
— Но она ходила одна?
— Да!
— И часто такое бывало, особенно в последнее время?
— Это было очень редко.
— Кроме того что Инаам встала так рано и не было господина Рагима что еще вам показалось странным?
Она поджала губы, обвела нас всех взглядом, — Я просто не понимаю что именно Вас может заинтересовать. Неужели вам надо говорить что метла, которой убирают двор, стояла не в углу, а у стены. То, что большой кувшин с водой, из которого поливают двор днем, был пуст на одну треть. И тоже стоял не на своем месте.
— Насколько далеко стояла метла? Может её переставили вечером, и вы не видели кто?
— Я настолько стара, раз не могу запомнить, что делала вечером?
— Я спрашиваю вас обо всех непонятных вещах, Я видел ваш двор, он мне понравился своей чистотой и порядком, чувствуется умелая рука, настоящей хозяйки. Но для меня действительно важны именно мелочи.
— Что ты от меня хочешь?
— Я хочу … Давайте вы успокоитесь. Хотите попить я скажу и принесут кофе или вам лучше воды дать.
— Ничего я не хочу, я устала, а вы со своими придирками мучаете меня как вы можете, у меня такое горе мой любимый и дорогой муж лежит предо мной бездыханный, а вы терзаете меня. Задаете глупые вопросы…
Она начала всхлипывать, постепенно переходя в плач. Гафур посмотрел на меня и расстроено пожал плечами — мол, я сделал что мог.
— Ибрагим выведи её но так чтоб она не разговаривала с другими женами.
Он подошел к рыдающей вдове легко приподнял её и полу-вывел, полу-вынес из комнаты.
Я приподнял покрывало, которым было накрыто тело Рагима. Все было без изменений.
Подозвал к себе Гафура, — А ты молодец, ну что начинаешь мне верить или нет?
— Господин Мухаммад, знаете, есть нечто, что режет слух в её рассказе. Но говорить о чем-то ещё пока рано.
— Меня заинтересовала, часть рассказа по вещи во дворе. А что — так стал восхвалять её достоинство, как хозяйки?
— Знаете, я бывал во многих домах и здесь и там, — Кивнул головой в сторону.
— Но у неё действительно все на своих, один раз заведенных, местах, я не удивлюсь, если в разговоре выяснится, что они не ладили между собой.
— Кто не ладил? Фархана с Рагимом?
— Нет! Он с ней ладил, а вот, все эти женщины между собой, скорей всего ругались но ссору свою на улицу не выносили. И мы не найдем свидетелей. Трудно будет доказать, если кто-то из них трижды не признается в этом. А вы, правда, можете здесь всех убить?
— Да! Могу! Мне дали такое право. Но я не буду ничего такого делать, только если этот старик не вмешается. Откуда он знает этих женщин?
Он как-то странно потупил взгляд, отвернулся и словно нехотя произнес.
— Одна из них приходиться, внучатой племянницей по старшему брату.
— Он состоит в родстве с одной из женщин?
— Да!
— Ну тогда, я точно его добью, если он будет мне мешать, вершить правосудие к вящей славе Аллаха, Пусть Святиться Имя Его. А сам то, что смущаешься? Не уж-то и ты имел виды на неё? Расскажи мне про неё.
— А что мне смущаться. Просто она …. Просто она иногда приходила к господину Афдалу. Я с ней не разговаривал, но видел, раза два, не более. И рассказывать не чего.
— господин Мухаммад, а как он умер? — Он указал на тело.
— Страшно и в мучениях. Поверь мне, нельзя доброму мусульманину умирать такой смертью.
А как я расскажу, потом когда выясним кто убийца или убийцы. А поможет нам в этом сам Рагим.
У него глаза стали как у совы, рот приоткрылся в изумлении, потом захлопнулся, он потряс головой, и спросил дрожащим голосом, — Вы хотите вызвать его душу? Вы Колдун?
— Не говори пустых слов, я могу тебе объяснить, почему это происходит, но душа Рагима останется не потревоженной, и я не колдун. Но если начнешь трепаться языком, точно от сюда не выйдешь.
«Мухаммад! ты дурак! Нашел с кем трепаться и молоть языком»
— Я осматривал тело и видел следы…
— Какие следы?
— И кто кого расспрашивает?
— Но мне же надо знать!
— Гафур, колючка ты верблюжья, прицепишься к абе, не оторвешь. Давай лучше продолжим, вон и Ибрагим возвращается. Всему свое время. Узнаешь.
Вслед за Ибрагимом вошла Гуфран, она постояла немного и прошла на место, которое ей указал Гафур. После того как она присела, задал ей ритуальные вопросы и получив ответ, начал расспрашивать
— Уважаемая, может рассказать нам, как вы провели сегодняшнее утро?
— Я, проснулась как обычно, меня разбудила Фархана, после того как она ушла я привела себя в порядок, пошла готовить еду, растопила печь и принялась замешивать тесто для хубса, потом …
— Понятно вы больше не ходили в дом, а были все время на кухне?
— Да!
— вы не помните, где стояла метла, которой убираете двор?
— У стены.
— Точно там? Или она стояла в другом месте а вы не обращаете на это внимания?
— Я всегда оставляю её там, а эта зануда Фархана, старается её утащить на другой конец двора и норовит запихнуть в угол. Я что каждый раз за ней туда ходить должна?
— А что часто она заставляет вас это делать, то есть расставлять вещи на места, которые она определила?
— Всегда, а не сделаешь так как она хочет, она жалуется Рагиму, а он тоже ругается начинает, начинал.
— А что можете сказать о Инаам?
— Эта неумеха, — В её тоне было столько презрения, только и знает, что подлизываться к Фархане. Фархана сделала — то, Фархана сделала — это. Каждый раз это говорит, я ей объясняю, нельзя для мужа, делать так, а она спорит со мной и опять говорить Фархана — разрешила. Она что кумира себе нашла? Постоянно спорит, на любое замечание, которое я ей говорю, она или плачет как сумасшедшая или просто отвернется, как будто не слышит и делает все по-своему.
Гуфран склонилась немного вперед, и чуть понизив голос, сказала, — Я даже один раз её поколотила.
