Рон Гуларт - Искатель. 1990. Выпуск №6
— Хватит тебе вонять.
— Да перестань наконец ворчать, Роза, — сказал тенор с английским акцентом и слегка в нос.
— Что это я вдруг перестану? — удивилась Роза — Ворчание — побочный эффект скуки.
— Ведь говорил тебе, оставайся у себя в Барчестере, разве нет, Роза?
— Хватит вонять! — приказала она.
Коридор вел в подземное жилище без двери. Комната, в которой очутился Конджер, оказалась огромной гостиной, убранной в стиле конца викторианской эпохи полуторавековой давности. Пушистая коричневая драпировка, массивная мебель с толстыми ножками, отполированный рояль, множество массивных ваз для цветов, а также с десяток портретов предков с грустными лицами и в замысловатых позолоченных рамах.
Роза, полная бледная женщина лет двадцати девяти, в длинном халате, сидела за роялем. На крышке рояля стояла тарелка с куском торта из воспроизведенного сыра. Одной рукой она лениво ковыряла в тарелке вилкой, другой ударяла по басовым нотам.
— Прекрати это проклятое мулевание, — сказал худой высокий мужчина, сидевший в стеганом кресле для двоих.
— Ты хочешь сказать, музицирование, — поправила его Роза. — Мулевание — это то, чем я занимаюсь днем в своей студии вместо рисования.
В. высоком худом мужчине Конджер узнал сэра Томаса Эн-сти-Гэтри. На нем была полосатая пижама цвета жженого сахара.
— Ты могла бы разогнать свою скуку, будь у тебя желание, Роза.
— Мне не нравится здешний пейзаж, Томми, — сказала толстуха Роза, — Суди сам, по утрам я распахиваю окна своего будуара, и мне открывается вид на сплошную стену из земли. Мороз по коже дерет.
— Мне самому не очень-то нравится жить под землей, Роза, — признался ученый. — Однако мне платят такие деньги. 300 тысяч долларов в год плюс командировочные. Значительно больше, чем в Лаймхаузском Центре, к тому же не надо совершать эти осточертевшие поездки в Лайвмор и Кливленд.
— Лайвмор показался бы раем после года подземной жизни. — Роза стряхнула с клавиш крошки торта. — Переведи-ка 300 тысяч долларов в фунты.
— Около 120 тысяч по нынешнему курсу.
— За то, что ты делаешь, Томми, тебе должны платить больше. Что эти ничтожные 120 тысяч фунтов?
Конджер тихонько приблизился к двухместному креслу. — Работа сама по себе ерундовая, — сказал Гэтри. — И только твое вечное нытье отравляет нам жизнь.
— У меня такое предчувствие, — начала Роза, тыкая зубцами вилки в свою огромную левую грудь, — что Дрема в один прекрасный момент исчезнет, оставив тебя расхлебывать всю кашу.
Конджер весь превратился во внимание.
— Нет, он этого не сделает.
— Откуда ты знаешь?
— Дрема дал мне слово.
Конджер в удивлении вытаращил свои невидимые глаза. Ведь лейтенант Клаус Кристос заверил его, что Дрема — это сэр Томас Энсти-Гэтри.
— Держу пари, что он дал его не на бумаге, — сказала Роза.
— Разумеется, нет. В деле, подобном нашему, ни к чему иметь письменные свидетельства.
— Ты, Томми, даже не знаешь, кто он такой.
— Да, мне этого не докладывали, — кивнул Гэтри. — Однако я имел с Дремой много телефонных разговоров, и я…
— Он никогда не включает свой видеоэкран.
— Для того чтобы оставаться инкогнито.
— Он поручил тебе руководство этим подпольным центром воскрешения, тебя он заставляет производить больше двух третей воскрешений на выезде. Основной риск ты принимаешь на себя, а он платит тебе какие-то жалкие 120 тысяч фунтов.
— Никакого особого риска во всем этом нет, Роза. Я даже считаю, что это большая честь — быть ближайшим помощником Дремы.
— Его козлом отпущения. Его подсадной уткой. — Роза стукнула своим пухлым кулаком по клавишам. — К тому же, Томми, половина его людей думает, что ты сам Дрема.
Гэтри едва заметно улыбнулся.
— В этом, Роза, я не вижу никакого вреда. Просто хитрая маскировка.
— Если тебя арестуют, ты даже не сможешь на него настучать. Ведь тебе неизвестно, кто этот человек.
— Кто же станет стучать на своих соратников, Роза? — удивился сухопарый ученый. — Кстати, мне кажется, я знаю, где он все-таки находится.
— Мне ты об этом не говоришь.
— Ты не всегда в настроении для конфиденциальных бесед.
— Так где же все-таки Дрема?
— Я узнал, что его база расположена где-то под Лос-Анджелесом.
— Не слишком точный адрес.
— Это частично заброшенная подземная транспортная и жилая система в районе Большого Лос-Анджелеса на юге Калифорнии, — пояснил Гэтри. — Я узнал окольными путями, что наш мистер Дрема живет где-то там.
— Выходит, он тоже вынужден жить под землей?
— Да, кроме тех случаев, когда он проводит воскрешения в каком-нибудь уголке земного шара.
Конджер удовлетворенно хмыкнул про себя и вышел из обставленной в викторианском стиле гостиной. Когда он шел к люку, до него донеслось ворчание Розы: «Прекрати вонять».
Анжелика вошла во время инструктажа, и Конджер на несколько минут отключился от дела. На ней было простенькое дневное платьице под цвет загара, волосы стянуты на затылке пестрой лентой. Она кивнула Конджеру, едва заметно улыбнулась и села рядом с огромным блондином — агентом СНБ.
Конджер на мгновение задержал на ней свой взор, потом сосредоточил внимание на инспекторе полиции Большого Лос-Анджелеса.
— …ниже на Уровне Три расположены салоны, где заключаются пари, легальные, прошу прощения, мисс Эйбрил, бордели, а также собачьи бега в закрытых помещениях, — говорил инспектор ПБЛА. — Около 75 процентов заведений этого Уровня все еще действуют. Собачьи бега на время закрыты из-за регулярных неисправностей механических кроликов, за которыми должны гнаться собаки. Как я…
— Прошу прощения, инспектор, — вмешался Роуланд Галл, худощавый бледный юноша, которого представили как пресс-секретаря губернатора Южной Калифорнии. — Однако Неистовый Губернатор Йоркцез просил меня зачитать это обращение в том случае, если какая-либо из его Подземных Жизненных Систем будет подвергнута критике. Обращение начинается следующим образом: «Мои соотечественники-калифорнийцы, добрый вечер…» Ага, мы переменим это на «доброе утро», поскольку еще нет, и полудня. Итак, «мои соотечественники-калифорнийцы, доброе утро…».
— Можем, Роуланд, опустить это обращение, — сказал низенький широкоплечий инспектор. — Перед нами стоит задача поймать убийцу.
— Минуточку, — перебил его Линн Лиэрманн, здоровенный блондин, агент СНБ. Он сидел, положив руку на спинку стула Анжелики. — Технически, инспектор, Дрема вовсе не убийца. Все наши сведения говорят об обратном. Он, если верить слухам, наоборот, оживляет людей.
