Майкл Муркок - Финальная программа

— Ньюмена, я думаю, стерла с лица земли Безопасность. По-моему, не похоже на прямое самоубийство. Вы знаете, что было в книге?

— По некоторым сведениям — полная и объективная правда о природе человечества. Говорят, множество сумасбродных идей. Это должна быть одна из тех книг.

— Тем не менее мне бы хотелось почитать ее.

— Я и думала, что вы захотите.

— А где, вы сказали, он был неподалеку?..

— Квикйокк — у самого Йокмокка.

Джерри поднялся:

— Ухожу с вами. Мне, значит, потребуется несколько хороших карт, да?

— По моим предположениям, да. Можно проделать все это на вертолете?

— Зависит от некоторых условий. Я раздобыл один из вертолетов «Виккерс» для дальних перелетов и чеки на бензин по всей Европе, но последний чек — лишь до Уппсалы. А Лапландия значительно дальше Уппсалы. Так что мы, наверное, могли бы добраться туда, но не обратно.

— Мы приплывем оттуда, мистер Корнелиус, если то, о чем я думаю, действительно находится там.

— А о чем вы думаете?

— А, ну… я точно не уверена. Так, предчувствие.

— Вы и эти ваши ощущения!..

— Вам-то от них никакого вреда.

— Да, уж лучше бы без вреда, мисс Бруннер.

— Очень неплохо бы выехать завтра утром, — сказала она. — Как вы себя чувствуете?

— Я был в госпитале, припоминаете? Я основательно подлечился. Выдержу.

— Поняла вас, — сказала она.

Она подняла свою сумку, и они вышли на Тоттенхэм Корт-роуд.

— Мне надо еще встретиться с этой моей новой девушкой, — сообщила она ему. — Ее имя — Дженни Ламли. Она занималась социологией в Бристоле, пока не закрыли университет прошлым летом.

— Где вы с ней встречаетесь?

— В «Блэкфрайэрс-Ринг».

— Атлетический комплекс. Что она там делает?

— Ей нравится борьба.

Они пошли пешком на Шафтсбери-авеню, где Джерри выкатил свою машину из гаража и повез ее к «Блэкфрайэрс-Ринг». Здание оказалось большим, современным, построенным специально для соревнований по борьбе. Снаружи два неоновых борца несколько неуклюже вновь и вновь повторяли броски.

Большое фойе было разделено картинами в рамах, изображавшими борцов — мужчин и женщин. Некоторые женщины выглядели даже прелестно, но что касается мужчин — Джерри себе и представить таких не мог. Было там три кассы — по одной на каждой стороне и одна в центре. Из громкоговорителей над ними по трансляции лился рокот толпы.

Мисс Бруннер прошла к центральной кассе и там завела разговор с привлекательным невысоким мужчиной:

— Мисс Бруннер; у вас должны быть два билета, зарезервированных на мое имя. Наши друзья уже внутри.

Кассир просмотрел небольшую стопку темно-желтых конвертов с напечатанными на них именами спонсоров — владельцев «Блэкфрайэрс-Ринг».

— Хорошие места: Си семьсот пять и семь. Лучше бы поторопиться: основная схватка начинается через несколько минут.

— Вы когда-нибудь видели такой бой, мистер Корнелиус? — спросила она, когда они поднимались по обитым плюшем ступеням.

— Не моя тема. Я немного смотрел по телевизору.

— Ничего схожего с настоящими вещами.

Они поднялись на три пролета, описали круг по галерее и подошли к двери, помеченной цифрой «700». Двери, по всей видимости, имели прекрасную звукоизоляцию, потому что, когда они открыли их, шум, которым встретил их зал, представлял собой громкий улюлюкающий рокот. Запах вполне соответствовал звуку: пот, духи, лосьоны.

Стадион имел примерно те же размеры, что и «Альберт-холл», с бесконечными рядами сидений, поднимавшимися куда-то в полутьму. Стадион был забит. В поисках своих мест они разглядели внизу двух женщин, разбрасывавших друг друга, хватавшихся за длинные волосы. За боем наблюдали два рефери: один — в стуле, подвешенном над рингом, другой — снаружи ринга в непосредственной близости от канатов.

Не все пришли сюда с целью посмотреть бой. Многие освободились от большей части своей одежды, а некоторые развлекали окружающих зрителей-мужчин даже лучше, чем пара на ринге.

Посмотрев вокруг и оглянувшись, Джерри заметил, что на сравнительно более дешевых местах сидело много детей. Эти следили за боем. Усилители над пронумерованными местами подхватывали стоны и крики обеих соперниц, когда те извивались в манере, которой Джерри мог восхищаться, но понять которую не мог.

Там и сям люди мастурбировали.

— Напоминает старую арену Рима, да? — проговорила мисс Бруннер с улыбкой. — Иногда я думаю, что онанизм — единственная искренняя форма сексуального самовыражения, оставшаяся непредприимчивым, бедным натурам.

— Ну, по крайней мере они никому не мешают.

— Кажется, я вижу Дженни. Она вам понравится. Она из Западной Страны — Тонтон. Ей достался прекрасный взгляд темных глаз этой страны. Не правда ли? Хотя я не очень уверена. Да, это Дженни. И вы можете поговорить с ней, мистер Корнелиус.

— Вы к чему клоните?

Им пришлось протискиваться через четверых или пятерых человек, чтобы добраться до своих мест, а те и не думали подниматься.

— О, ничего. Хелло, Дженни, лапочка. Это — мистер Корнелиус, мой старый товарищ.

Дженни задиристо взглянула снизу вверх:

— Хелло, мистер Корнелиус.

У нее были длинные черные волосы, такие же тонкие, как и у Джерри. Одежда ее состояла из простого повседневного темно-розового платья и отделанного красным кожаного жакета. У нее действительно были огромные черные глаза, и вся она вполне соответствовала описаниям мисс Бруннер. Кроме того, она, по-видимому, была довольно высокой.

— Вы пришли как раз вовремя.

— Так нам сказали. — Джерри уселся рядом с ней, а мисс Бруннер села по другую сторону.

Для девушек типа Дженни Джерри был простачком. Наслаждаясь такой вот ее близостью, он подумал: если бы до этого дошло, вот единственный тип, которым он мог бы заняться. Вокруг было немного девушек для ухаживания. А может быть, это мысль: оторвать ее от мисс Бруннер.

Наступил перерыв, и все отдыхали, пока комментатор кричал что-то в микрофон о победительнице и соперницах в следующей схватке.

— Кто сказал, что секс — это просто два человека, пытающихся занять одно и то же тело? — Дженни извлекла из кармана пакет с бутербродами и предложила им. Бутерброды Джерри любил больше всего. — Не думаю, чтобы кто-то говорил это мне. Я думаю, что это в полной мере относится к борьбе, да, мисс Бруннер?

Правая щека мисс Бруннер раздулась от откусанного от бутерброда кусочка.

— Я никогда не думала об этом, дорогая.

— Просто мне не нравится социальный аспект борьбы, — сказала Дженни. — Мне лишь импонирует насилие и все такое.