Елена Горелик - Земля мёртвых душ
Целый день после этого мы изображали из себя параноиков, тщательно присматриваясь ко всем, кто крутился вокруг нашего фургона. Причём подозрительными казались буквально все. Разве что вечером немного попустило, когда началась очередная литературная посиделка. В программе было вольное изложение бессмертного творения Гомера… Спали мы потом беспокойно. Мне приснился актёр Арманд Ассанте, но не в костюме Одиссея, а почему-то в униформе штандартенфюрера СС и громко думающим голосом Тихонова: "А вот это провал". Не знаю, что снилось Дойлену, но он тоже ворочался, то и дело просыпался крайне недовольным и снова пытался заснуть. Инген капризничал, но брат словом старшего повелел ему угомониться. Один Лис спал спокойно, как сытый младенец под боком у матери. Ему, грубому варвару, наши треволнения казались смешными и ничего не значащими.
А следующий день оправдал и беспокойные сны, и свой тринадцатый номер с момента нашего приезда. Хотя я не суеверная, но совпадение настораживало.
Началось всё просто замечательно: с утра пораньше дал о себе знать Игорь. Последний раз мы с ним разговаривали, если так можно назвать процесс магической "мобильной связи", когда приехали на Хортицу. Сейчас он сообщал, что довольно обширный караван Гидемиса уже покинул транспорты и направляется к Восточным Вратам. "Скоро будем!" — напоследок сообщил Игорь, и мой медальон, изрядно нагревшийся в ладони, почти мгновенно остыл: сигнал прекращения связи.
— Нас хоть трое будет, — заключил Дойлен, когда я поделилась с ним хорошей новостью. — От Ульсы толку никакого, целыми днями пропадает в городе.
Он тоже пребывал в хорошем настроении, и я догадалась о причине раньше, чем она была озвучена. В караване Гидемиса едут его жена и старший сын. Конечно, семья — это много всякого разного, и плохого, и хорошего, но Дойлен своей семье предан. Достаточно посмотреть, как он привязан к младшим детям. Получив весточку, Дойлен явно повеселел и принялся чистить одежду. Собирается навестить супругу, всё правильно. Казалось бы, радоваться надо, а на душе грустно. Кошки ещё, слава богу, не скребут, но всё-таки… Я привязалась к этому человеку, притом сильнее, чем хотелось бы. Что ж, вот прекрасный случай свернуть её, эту привязанность. Отстраниться и делать, как должно. Нельзя забывать, что у нас с ним один путь, но разные цели.
Правда, дорогу до Восточных Врат и первые дни здесь я не забуду никогда. Но это ведь условиями игры и не оговорено — всё забыть.
— Посмотри, как там Ирка, — я постаралась, чтобы моя улыбка не выглядела печальной. — Если Керен её хоть раз ударил, я ж его…
— Сам проучу, — пообещал Дойлен, галантно поцеловав мои пальцы. — Прости, но обедать и ужинать вам сегодня придётся без меня.
— А…парни с тобой разве не идут? — я оглянулась на Энгита с Ингеном, увлечённо игравшим в ножички — сама научила их этой игре родом из моего детства.
— Кеарна не слишком их жалует, — последовал ответ — с ноткой сожаления, что ли. — Знаешь, есть такие матери, которые всё отдают только одному ребёнку.
Знаю, мой дорогой. Своими глазами наблюдала, как мать превратила старшую дочь в бесправную прислугу при любимице-младшей. Как изощрённо унижала её, отваживала любых потенциальных женихов и методично, день за днём "капая на мозги", делала из собственного ребёнка шизофреничку с лютым комплексом неполноценности. Тридцатый день рождения дочери мамаша ознаменовала блистательным апофеозом ненависти: "Поздравляю: теперь ты старуха и никому не нужна". Я бы поняла, если бы у этой, с позволения сказать, матери дети были от разных браков, и отношением к старшей дочери она мстила нелюбимому мужчине. Но ведь обе девочки от одного давным-давно выгнанного мужа!.. Мне этого не понять. Как, впрочем, ни одному нормальному хомо сапиенсу не понять мотивов человека "со странностями", особенно с такими опасными. Остаётся надеяться, что раз Дойлен до сих пор позволяет жене не замечать младших сыновей и прощает подобное отношение, то в сущности она человек не злой. Просто не слишком умная женщина, а врождённый некомплект серого вещества, увы, не исправишь. Он, при всех своих недостатках, хороший отец, и сумел компенсировать мальчишкам нехватку материнской любви избытком отцовской.
— М-да… — протянула я, стараясь упрятать всплывший из глубин памяти образ негодной мамаши обратно в тот дальний пыльный угол, где ему самое место. — Как-то это не слишком… Ладно, всё, молчу. Это только ваше с ней дело.
Да. Это его дело. И его жены. Кто я такая, чтобы встревать в их отношения? Любовница, отправившая его в отставку, временный союзник и, быть может, друг. Но даже друг не имеет права вставать между мужем и женой.
Наверное, это был написано у меня на лице, крупными буквами. Потому что Дойлен вдруг смутился, что ему вообще-то не свойственно.
— Спасибо, — сказал он.
— За что?
— За то, что всё понимаешь, как надо.
И поцелуй — с лёгкой горечью.
Наверное, так и надо. Нужен был какой-то толчок извне, чтобы вовремя остановиться, иначе я не знаю, что получилось бы к концу нашего путешествия — в столице. Мне только любовных многоугольников с моим участием не хватало.
Весь день я провела, то обучая мальчишек логическим играм, то рассказывая им забавные истории. При этом не забывала поглядывать по сторонам, и Лиса озадачила тем же. Бережёного, как говорится, бог бережёт, а небережёного конвой стережёт. Наш добрый возница, мотивируя свои действия приказом хозяина, сам взял корзинку, сходил к пекарю за хлебом и на стихийный базарчик, организованный местными крестьянами, за копчёным окороком. И, пока он ходил — а обернулся дядька всего за полчаса — я кое-что заметила… Их было двое, молодых мужчин лет примерно по двадцать пять. Ни медальонов, ни ошейников, зато в наличии кожаные проклёпанные куртки, мечи на грубых перевязях и короткие боевые топорики за поясами. Чьи-то солдаты. И, судя по качеству оружия — а сталь от железа я ещё отличаю — они не из тех, кто таскает коврики за своим господином и воюет дюжиной против троих безоружных. Эти — воины. Да что там оружие — достаточно посмотреть, как они двигаются. Ох, не завидую я тем, против кого их воевать отправляют… Стоят, местное винцо дуют и колбасой закусывают. Причём не у трактира, где им полагалось бы быть по логике вещей, а у одного из соседних фургонов. В нашу сторону посмотрели раз или два, но профессионалу не обязательно постоянно пялиться на ведомый объект. У меня сердце ёкнуло, когда они, отклеившись от боковины фургона, ленивым шагом направились прямо к нам… ПМ я перезарядила ещё вчера. Даже провернула один фокус, увеличивший его боезапас с восьми выстрелов до девяти. Попросту дослала патрон в ствол, а затем, поставив пистолет на предохранитель, вынула обойму и добавила девятый заряд, благо конструкция позволяет. Сейчас пистолет был на своём законном месте. То есть, в кобуре, у меня под курткой. Нет, конечно же, я не стану стрелять в людей только потому, что они направляются в мою сторону. Сначала поговорим. Может, уладим дело миром. Или эти двое вообще не имеют ко мне никакого отношения, и я зря паникую…
