Лагин Лазарь - Искатель. 1966. Выпуск №3
Он знал, что деньги кому-то принадлежат, и он был уверен, что даже на этой улице не найдется человека, настолько презирающего деньги, что он позволит им улететь и не попытается возвратить их.
Так что он собрал деньги и, убедившись, что ни одной бумажки не упустил, бросился к своей машине.
Через несколько кварталов, в более укромном районе, он остановил машину на обочине, опустошил карманы, разглаживая банкноты и складывая их в ровные стопки на сиденье. Их оказалось куда больше, чем он предполагал. Дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы.
Он поднял пачку, чтобы посчитать деньги, и заметил, что нечто торчит из нее. Он попытался щелчком выкинуть это нечто, но оно осталось на месте. Казалось, оно приклеилось к одной из банкнот. Он дернул, и банкнота вылезла из пачки.
Это был черешок, такой же, как у яблока или вишни, черешок, крепко и естественно приросший к углу двадцатидолларовой бумажки.
Он бросил пачку на сиденье, поднял банкноту за черешок, и ему стало ясно, что совсем недавно черешок был прикреплен другим концом к ветке.
Дойл тихо присвистнул.
«Денежное дерево», — подумал он.
Но денежных деревьев не бывает. Никогда не было денежных деревьев. И никогда не будет денежных деревьев.
— Мне мерещится чертовщина, — сказал Дойл, — а я уже несколько часов капли в рот не брал.
Ему достаточно было закрыть глаза — и вот оно, могучее дерево с толстым стволом, высокое, прямое, с раскидистыми ветвями, с множеством листьев, и каждый лист — двадцатидолларовая бумажка. Ветер играет листьями и рождает денежную музыку, а человек может лежать в тени этого дерева и ни о чем не заботиться, только подбирать падающие листья и класть их в карманы.
Он потянул за черешок, но тот продолжал держаться за бумажку. Тогда Дойл аккуратно сложил банкноту и положил ее в часовой кармашек брюк. Потом подобрал остальные деньги и, не считая, сунул их в другой карман.
Через двадцать минут он вошел в бар Бенни. Бенни протирал стойку. Единственный одинокий посетитель сидел в дальнем конце бара, посасывая пиво.
— Бутылку и рюмку, — сказал Дойл.
— Покажи наличные, — сказал Бенни.
Дойл дал ему одну из двадцатидолларовых бумажек. Она была такой новенькой, что хрустение ее громом прозвучало в тишине бара. Бенни очень внимательно оглядел ее.
— Кто это их тебе делает? — спросил он.
— Никто, — сказал Дойл, — я их на улице подбираю. Бенни передал ему бутылку и рюмку.
— Кончил работу? Или только начинаешь?
— Кончил, — сказал Дойл. — Я снимал старика Дж. Говарда Меткалфа. Один журнал с востока заказал его портрет.
— Этого гангстера?
— Он теперь не гангстер. Он уже года четыре-пять как легальный. Он теперь магнат.
— Ты хочешь сказать — богач. Чем он занимается теперь?
— Не знаю. Но чем бы ни занимался, он с этого имеет. У него приличная хижинка на холме. Но сам-то он — глядеть не на что.
— Не понимаю, чего в нем твой журнал нашел?
— Может быть, они хотят напечатать рассказ о том, как выгодно быть честным человеком.
Дойл наполнил рюмку.
— Мне-то что, — сказал он философски. — Если мне заплатят, я и червяка сфотографирую.
— Кому нужен портрет червяка?
— Мало ли психов на свете! — сказал Дойл. — Может, кому-нибудь понадобится. Я вопросов не задаю. Людям нужны снимки, и я их делаю. И пока мне за них платят, все в порядке.
Дойл с удовольствием допил и налил снова.
— Бенни, — спросил он, — ты когда-нибудь слышал, чтобы деньги росли на дереве?
— Ты ошибся, — сказал Бенни, — деньги растут на кустах.
— Если на кустах, то и на деревьях могут. Ведь что такое куст? Маленькое дерево.
— Ну, уж нет, — возразил Бенни, малость смешавшись. — В самом деле деньги и на кустах не растут. Просто поговорка такая.
Зазвонил телефон, и Бенни подошел к нему.
— Это тебя, — сказал он.
— Кто бы мог догадаться, что я здесь? — удивился Дойл.
Он взял бутылку и перебрался вдоль стойки к телефону.
— Ну, — сказал он в трубку, — вы меня звали, говорите.
— Это Джейк.
— Сейчас ты скажешь, что у тебя для меня работа. И что ты мне дня через два заплатишь. Сколько, ты думаешь, я буду на тебя работать бесплатно?
— Если ты это для меня сделаешь, Чак, я тебе все заплачу. И не только за это, но и за все, что ты делал раньше. Мне нужна твоя помощь сейчас. Понимаешь, машина слетела с дороги и попала прямо в озеро, и страховая компания уверяет…
— Где теперь машина?
— Все еще в озере. Они ее вытащат не сегодня-завтра, а мне нужны снимки…
— Может, ты хочешь, чтобы я забрался в озеро и снимал под водой?
— Именно так. Я понимаю, что это нелегко. Но я достану водолазный костюм — и все устрою. Я бы тебя не просил, но ты единственный человек…
— Не буду я этого делать, — уверенно сказал Дойл, — у меня слишком хрупкое здоровье. Если я промокну, то схвачу воспаление легких и у меня разболятся зубы, а кроме того, у меня аллергия к водорослям, а озеро почти наверняка полно кувшинками и всякой травой.
— Я тебе заплачу вдвойне! — в отчаянии вопил Джейк. — Я тебе даже втройне заплачу!
— Знаю, — сказал Дойл, — ты мне ничего не заплатишь.
Он повесил трубку и вернулся на старое место, таща за собой бутылку.
— Тоже мне, — сказал он, выпив две рюмки подряд, — чертов способ так зарабатывать себе на жизнь.
— Все способы чертовы, — сказал Бенни философски.
— Послушай, Бенни, та бумажка, которую я тебе дал, она в порядке?
— А что?
— Да нет, ты так похрустел ею.
— Я всегда ими хрущу. Клиенты это любят.
И он машинально протер стойку снова, хотя та была чиста и суха.
— Я в них разбираюсь не хуже банкира, — сказал он. — Я фальшивку за пятьдесят шагов учую. Некоторые умники приходят сбыть свой товар в бар, думают, что это самое подходящее место. Надо быть начеку.
— Ловишь их?
— Иногда. Не часто. Вчера здесь один рассказывал, что теперь до черта фальшивых денег, которые даже эксперт не отличит. Рассказывал, что правительство с ума сходит — появляются деньги с одинаковыми номерами. Ведь на каждой бумажке свой номер. А когда на двух одинаковый, значит, одна из бумажек фальшивая. Тот парень говорил, что они думают — это работа русских.
Дойл еще выпил и вернул бутылку.
— Мне пора, — объявил он. — Я сказал Мейбл, что загляну. Она у меня не любит, когда я накачиваюсь.
— Не понимаю, чего Мейбл с тобой возится, — сказал Бенни. — Работа у нее в ресторане хорошая, столько ребят вокруг. Некоторые из них и не пьют и работают вовсю…
