Эмилио Сальгари - Человек Огня
Убедившись, что нигде на поверхности лагуны не видно ни одной пироги дикарей, они положили на плот остатки мяса черепахи и отплыли назад, к первому острову, где Альваро спрятал в кустах два бочонка с порохом, не решаясь взять их с собой на своем утлом плоту. Оба они желали поскорее вернуться в лес, где, они были уверены, всегда найдут воду и пропитание. Кроме того, им хотелось поскорее вернуться к заливу, в надежде, что, быть может, какое-нибудь судно зашло туда, загнанное ветром, или же с целью исследовать этот великолепный водный бассейн, один из самых обширных в Южной Америке.
Они потратили два часа на переезд лагуны, так как пришлось бороться со встречным течением, и наконец пристали к тому самому месту, где высадился Гарсиа с бедной черепахой.
— Пойдем теперь к хлебному дереву, — сказал Альваро, когда они нагрузили на себя все, что у них было, взяв, конечно, с собой и жареное мясо черепахи, завернутое в большие листья.
— А если там еще есть кабаны? — заметил Гарсиа.
— Ну так что же? Ведь нас теперь двое. Мы можем потягаться с ними.
Они углубились в лес и скоро нашли хлебное дерево. Но пекари там не было. Они, вероятно, сочли напрасным трудом продолжать осаду, когда увидели, что пленник бежал. На месте оставались три скелета, совершенно очищенных от мяса. Должно быть, тут уже похозяйничали хищные звери.
— Что делать! — сказал Альваро. — Придется нам удовольствоваться мясом черепахи.
Они набрали с дюжину плодов хлебного дерева — больше они не могли нести, так как и без того были очень нагружены, и, отдохнув немного, пошли искать какой-нибудь ручеек, чтобы напиться воды, а затем решили вернуться на берег залива.
— Я думаю, что завтра мы доберемся до него, — сказал Альваро, желая подбодрить своего юного товарища.
Лес делался все гуще, и двигаться становилось труднее. К тому же им нелегко было сохранять направление, так как чаща была такая густая, что солнца совсем не было видно. Внизу царила полная темнота, кроме того было необыкновенно душно и дышать было тяжело. Ни малейшего движения воздуха не ощущалось среди этого растительного хаоса и непроницаемой завесы гигантских листьев. С каждым шагом становилось все труднее идти по этому лесу, и путешественники, выбившись из сил после трехчасового странствования, остановились, внезапно очутившись на берегу большого потока, шириной примерно в двадцать метров.
— Отдохнем, — сказал Гарсиа. — Я не в состоянии идти дальше.
— И я не в лучшем положении, — ответил Альваро. — Но прежде всего напьемся воды.
Он спустился к берегу и уже хотел раздвинуть водяные растения, растущие у берега, как вдруг Гарсиа схватил его за руку.
— Посмотрите-ка на это дерево, которое нагнулось над рекой, — сказал мальчик.
В тот же миг раздалось какое-то ворчание, заставившее его поднять голову.
— Обезьяна, — сказал Альваро.
— Похоже, что там есть какое-то другое животное… Ведь это не обезьяна?
Альваро осторожно раздвинул растения и посмотрел туда, куда указывал ему Гарсиа.
В двадцати шагах от него, над рекой протянулась огромная ветвь дерева, и на ней сидела чернобородая обезьяна, с двумя длинными хохолками на голове, напоминающими рога. Это была самка, так как на руках у нее был детеныш, который отчаянно кричал, несмотря на материнскую ласку. По стволу же дерева, склонившегося над водой, осторожно и бесшумно двигалось животное, один вид которого заставил сердце Альваро сильно забиться, так как он принял его за тигра или что-то в этом роде.
Это был ягуар, который силой и кровожадностью не уступал обитателям джунглей Индии, и в Южной Америке ни одно хищное животное не может справиться с ним. Тот, которого увидел Альваро, принадлежал к самым большим экземплярам и, вероятно, наиболее свирепым. Очевидно, он застиг врасплох бедную обезьяну, отбившуюся от своих, и заставил ее искать спасение на этом дереве, на котором он мог легко достать ее, — ведь ей некуда было бежать.
Обезьянка, понимая опасность, отчаянно кричала, возможно зовя на помощь своих товарищей, которые должны были находиться недалеко. Но никто не откликнулся на ее зов. Впрочем, никто бы и не решился бороться с таким свирепым хищником и, конечно, все бежали подальше, чтобы их не постигла та же участь.
— Какой великолепный зверь! — прошептал Альваро, осторожно отступая и прячась среди растений, чтобы не привлечь к себе его внимание.
— Это не тигр? — спросил Гарсиа.
— Нет, — отвечал Альваро. — Он больше похож на пантеру.
Альваро никогда не видел ягуаров, которые в Европе в то время были совсем неизвестны.
— Неужели бедная обезьяна станет его добычей? — прошептал Гарсиа с искренним возмущением.
— Посмотрим. Ему, конечно, нетрудно будет достать ее, хотя она и удалилась на самый конец ветви.
— Неужели мы допустим, чтобы он разорвал бедную мать?
— Уж не хочешь ли ты вступиться за обезьяну?
— Конечно, сеньор Альваро.
— Оставим его пока, пусть он лезет на ветку. В подходящий момент мы можем вмешаться, хотя мне кажется, что с таким зверем связываться опасно.
Ягуар двигался с осторожностью, так как ствол дерева был усажен острыми шипами, и хищник, очевидно, боялся поранить себе лапы. Обезьяна, видя, что он приближается, хотя и медленно, усиливала крики и, держа одной рукой детеныша, убегала по веткам, висевшим над рекой. Она добралась уже до последней ветки и дальше не могла двигаться, так как ветка была тонка и грозила ежеминутно сломаться под тяжестью обезьяны, которой уже некуда было деваться. Если бы даже она бросилась в воду, то все равно ей бы не избежать страшных когтей ягуара, так как эти звери прекрасно плавают.
Ягуару, очевидно, надоело медленно подвигаться, он вдруг прыгнул на одну из больших ветвей, где уже не было шипов.
— Обезьяна погибла, — сказал Альваро, с величайшим интересом следивший за всеми маневрами зверя.
Ягуар быстро вскарабкался по ветке, проворный, как кошка, но на известном месте должен был остановиться, так как услышал треск и, похоже, понял, что было бы неосторожно двигаться дальше. Ветка, конечно, не выдержала бы его тяжести, и он бы свалился в реку, чем, разумеется, не преминула бы воспользоваться обезьяна и убежала бы в лес.
— Обстоятельства складываются неудачно для хищника. Пожалуй, обезьяна ускользнет от него, — заметил Альваро.
Ягуар, явно недовольный, ворчал как разгневанный кот и вымещал свою досаду на коре дерева, которую обдирал когтями. Обезьяна, уже совершенно обезумевшая от страха, висела на конце ветки, уцепившись за нее левой рукой, а в правой держала своего детеныша.
В это время на поверхности воды, под самым деревом, появились громадные листья Виктории Регии, занесенные течением. Они быстро плыли, увлекаемые потоком, точно плоты, которые могли бы выдержать тяжесть не одной только маленькой обезьяны.
