Борис Лавров - Созвездие гончих псов

Вернувшись, я прилег на берегу речки, опустив хвост в воду, а ребята принялись свежевать мою добычу. Это был уже третий раз, когда им приходилось готовить мясо на костре, и я с удовольствием отметил, что у них это получается куда лучше. Себе я, не желая сразу наедаться, забрал одного из вомбатов (ребята пытались уговорить меня взять второго, но я только подталкивал тушку к ним) и начал есть, глядя на горящий костер. Мясо на нем ароматно пахло, но сырое восстанавливало больше сил.

После еды меня немного разморило. Я подремывал, глядя, как Рик точит свои импровизированные «ножи», как Айлин переворачивает мясо на огне и отгоняет от него Падди, который от скуки пытается ей помогать. Идиллия. Мирно, тихо… Никаких игроков, никаких чудовищ. Век бы так просидел…

Завтра надо выходить. Это решение пришло ко мне сразу, в один момент. Ждать больше нельзя, иначе мы упустим время… Какое время мы может пропустить, я не знал, но выходить нужно было.

Внезапно я вспомнил свой странной сон: я был человеком, находился где-то, в каком-то древнем не то захоронении, не то капище, и странный женский голос предупредил меня об опасности, таившейся внутри хижины-ловушки. Что это было? Кто меня предупредил, каковы его силы и на чьей он стороне? Я вспомнил, что голос сказал еще: ему известно, почему я превратился в динго. И он (она?) намерена сообщить мне это. Только не сейчас, а когда… Когда? Она не сказала… Надо полагать, когда придет этот таинственный срок, я снова окажусь в том странном месте, как оказался там несколько дней назад.

Я медленно встал, подошел к костру и осторожно вытащил оторванное кроличье ухо. В угли оно попало само, голову ребята отделяли от туши в первую очередь. Но мясо крепко прожарилось, точнее — испеклось. Я попробовал пожевать его — получилось неплохо. Отлично. Второе ухо тоже было рядом, пропеченное хуже, ну да ладно. Я смаковал мясо, долго пережевывая его. Не едите такое? Ну и сами виноваты, мне очень даже нравится. Не все же сырое глодать. Так совсем одичаю.

На берегу окончательно воцарилась ночь, но спать никто не ложился: и так вторые сутки, считай, с места не сходим. Ребята уже закончили ужинать и теперь просто сидели рядом с костром, о чем-то тихо говоря. Я тоже подошел к ним поближе, но, не вслушиваясь в их разговор, снова задумался о своем.

Нам очень повезло, что более-менее тяжелые травмы получил только я. На мне все зарастает, прошу прощения за каламбур, как на собаке. Кто-нибудь из ребят же провалялся бы намного дольше. Даже странно, кстати, что демон (или кто это там был) оказался таким слабым, и мы одолели его так легко. Но это, в общем-то, не радовало, а только наталкивало на мысль, что главные опасности еще впереди. Я ни за что не поверю, что мы просто так натолкнулись на заколдованную хижину просто так. Это Игрок, поставивший на проигрыш «детишек», двинул фигуру на шахматной доске. Пешку, для начала. Тогда становится понятно и то, почему хижину первым заметил не я — или меня нет в его планах, или он не может воздействовать на меня — целями-то все-таки являются остальные. А может быть, комбинатор просто боялся, что я слишком рано раскушу его замысел, почуяв запах зла, и отведу ребят в сторону.

Наконец, когда было уже два-три часа ночи (зря все-таки не легли вовремя, завтра же выходить, запоздало подумал я), ребята начали потихоньку клевать носом. Вытянул лапы и я, засыпая.

Ночью мне снилось что-то суматошное. Какие-то погони, какие-то драки. Джунгли, австралийский городок и то капище. Странно, но Англии в том сне не было, как не было и ничего другого из моей прошлой жизни. Но это был именно сон, ничуть не похожий на то чувство, когда я оказался там, на поляне. Мне даже подумалось под утро, что, возможно, это был вовсе и не сон, и я на самом деле был на той поляне… И в своем старом теле. Кто его знает? И кто знает, что это все-таки был за голос и за кого он? Ясно было одно: ответы на эти вопросы я узнаю только в том случае, если он (она, оно) этого захочет.

Разумеется, после вчерашних посиделок у костра мы все проспали достаточно долго. Я встал раньше остальных и, подойдя к тихо-мирно сопящему Рику, посмотрел на его наручные часы — благо, правую руку он высунул из-под одеяла и стрелки были видны хорошо. Полдень. Ну отлично, что же. Попробуем выйти, как все встанут…

Просыпаться ребята начали друг за дружкой где-то через полчаса. Я к этому времени уже позавтракал, размялся и, несмотря на все еще зудящие ожоги, был полностью готов к дороге. Весело бегая вокруг просыпающихся друзей и помахивая хвостом, я как мог намекал им, что пора бы уже и выходить. Сначала никто не мог сообразить, чего же я хочу. Потом Рик начал перебирать варианты:

— На охоту? Нет? Купаться зовешь? Тоже нет? Так, что еще… Идти дальше?

Я быстро-быстро закивал ему. Да! Выходим уже!

— Думаешь, сейчас? — Рик задумался. — Я хотел вообще-то завтра идти… Ты уверен, что сможешь идти? Раны-то еще…

— Ой, давайте лучше завтра, — жалобно подала голос Айлин. — Как подумаю, что снова идти… Аж страшно становится.

— Но здесь-то вечно тоже сидеть не получится, — попробовал возразить Падди.

— А куда торопиться? — Рик размял шею. — Сказано же было: нас никто не ждет и даже никто не помнит. Выйдем еще на день позже, что изменится? Зато лучше отдохнем.

Неужели мы сейчас еще недостаточно отдохнули? Я хмыкнул и отошел. Зря они это, зря. Ведь откуда-то мне пришла эта мысль, что выходить нужно именно сегодня. Неприятно все-таки все время молчать. Аукнется нам, чую, эта задержка…

Ну да ладно. Если они все уже решили за меня, нужно сходить хотя бы на охоту, наловить сразу на весь оставшийся день, чтобы потом ночью не лазить, как вчера.

— Я на охоту. Пойдешь со мной? — спросил я, подойдя к Рику.

— Что? — тот обернулся. — Извини, Динго, я не понимаю…

А, ну да, точно. Я уже обратился к другу на собачьем языке. Ладно, покажу жестами. Не в первый раз.

Лично я быстро заскучал. Я уже не был болен, а кроме того — хорошо выспался, поэтому сидеть на месте было уныло. Остальных тоже охватило это чувство. Думаю, они даже пожалели о том, что не послушались меня и не тронулись в путь, но выходить в три-четыре часа пополудни уже было определенно поздно. Хотя… Нам же не нужно было особо собираться. Встали и пошли. Нет, бы спокойно могли пройти всю вторую половину дня, до темноты. Но увы — поделиться этой мыслью с друзьями я не мог по всем понятной и до колик осточертевшей причине. Пару раз я попытался все-таки намекнуть дуреющему со скуки Рику, что недурно бы уже выходить, но он отмазался, сказав, что хочет перебрать рюкзаки. Я не стал смотреть, что он там выискивает, и пошел в лес, немного размяться. Однако побродив среди деревьев, лиан и цветов, успокоения я тоже не нашел. Пару раз я пытался гоняться за попугаями, а потом подцепил зубами висевшую на низкой ветке летучую мышь (та зашипела и попыталась укусить меня, но ей это не удалось) и, принеся ее обратно на берег речки, положил у ног задумавшейся Айлин. Девчонка не сразу сообразила, что такое я ей подкинул (а я уже отошел подальше, сделав вид, что не при чем), а когда разглядела, взвизгнула и резво отпрыгнула в сторону. Вот так. А то ноги бы отсидела.